Конечно, должны быть и другие, подобные ей, которые не утратили логики и разума, рассуждающие о том, как будет проходить их новая жизнь, какие пути ожидают их в будущем.
Прямо сейчас, с пустым желудком, который крутит от голода, и ребенком, толкающимся в утробе, как многорукая богиня Кали, она буквально чувствует запах крови каждого в комнате.
Толстый парнишка, сидящий в конце ряда всего через три стола, явно бахвалится, что не боится ее. Отсюда она чует, что они держат дома кошек, а его мать при стирке пользуется антистатическими салфетками с отдушкой как у детской присыпки в сушильной машине.
Две девчонки, которые жмутся в дальнем углу, должно быть подростки, и под дешевыми детскими духами пахнут совсем как Мама Гасо и все остальные жители города, включая преподавателя – бобами тепари, свининой, растительным маслом, на котором жарят лепешки – основу их пищи. Им надо бы питаться получше. Правда.
Наконец урок заканчивается, и она может выйти отсюда и распустить волосы. К несчастью, ее облегчение недолгое. Оно быстро прерывается, когда она сворачивает за угол здания и сталкивается с поджидающим ее шефом Делгадо.
– Красная луна, мне нужно с тобой поговорить.
Муни стоит и ждет. У нее мелькает мысль: она знает, о чем пойдет разговор.
– Хорошо.
– Сегодня утром пограничный патруль обнаружил за городом два тела, – сообщает он ровным голосом, но его сердце стучит быстрее, чем обычно – он ее боится, но, тем не менее, продолжает, стараясь говорить твердо и властно. – Мужчину и женщину. Тебе ничего об этом неизвестно?
Муни даже бровью не повела.
– Откуда мне знать?
– Это нелегалы, – сообщает он. – Мужчина и женщина. Один с укусом в шею, может быть, змеиным.
Он снимает солнцезащитные очки и, не шелохнувшись, смотрит на нее темными глазами.
– Но я думаю, вдруг это что-то еще. Поскольку уверенности нет, будут делать вскрытие, потом выяснят.
Она молчит, и он продолжает:
– Женщина как-то попала в ловушку, запуталась в кактусе. Похоже, старалась выбраться, но не смогла. Вероятно, умерла от холода. Мужчина словно высушен, если ты понимаешь, о чем я.
– А я тут при чем?
Он смотрит на нее.
– Мне интересно, не продвинулась ли ты еще на один шаг в вампиризме, – откровенно говорит он. – Может, захотелось попробовать чего-то нового, и ты его поймала.
Муни смеется:
– Серьезно?
Он хмурится.
– Да, Красная луна. В убийстве нет ничего смешного.
– Шеф, вы меня давно не видели? – спрашивает она. – Давно не смотрели на меня?
Когда он моргает, потому что не знает, о чем она говорит, Муни бросает сумку на землю, потом руками обтягивает широченную блузку вокруг живота.
– Прошло несколько месяцев с тех пор, как вы приходили к нам домой, – говорит она. Она понижает голос, давая понять, что он сказал глупость. – Могу ли я гнаться за кем-нибудь в таком виде?
Делгадо полурастерян, полуиспуган.
– Ты беременна?
– Мне кажется, ответ очевиден.
– Кто же отец?
Теперь очередь Муни удивляться.
– Это мое дело.
Ответ автоматический, но даже если бы она могла предъявить кого другого, кроме одного из троих мексиканцев, которые изнасиловали ее в тот день в пустыне, она бы не призналась. Ей нужно только одно мгновение, чтобы понять ход его мыслей, но она больше не говорит ни слова.
Лицо Делгадо мрачнеет, он складывает руки на груди.
– По городу ходят слухи, что на северной стороне города у мальчика тоже вирус.
– Со мной никто не разговаривает, поэтому я об этом ничего не слышала. Я его не знаю.
– Ты и не должна знать, – рассердился он. – Тот парень, которого ты укусила, пошел в школу, возможно, поцеловал свою девчонку, которая передала это матери, а она – своему малышу, которого наутро отвела в детский сад. – Он выдыхает. – Черт, ты сделала это, верно? Никто не знает, как далеко это зашло.
Она пожимает плечами.
– Чего вы от меня ждете, шеф? Это же было не нарочно. Я и не знала, что со мной что-то не так. Да, вирус распространяется, и с этим вряд ли что можно поделать. Вот поэтому мы до сих пор ничего не можем сделать с обычной простудой.
– Но это намного серьезнее, чем простуда, Красная луна.
– Но не настолько плохо.
Он дергает головой.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает он. – Люди умирают из-за этого сами и убивают других. Мы все видели новости, читали газеты. А теперь ты принесла это сюда.
– Люди от чего только не умирают, – парирует она. – Если вы не в курсе, чем занимается ваш департамент, то это случаи управления транспортом под влиянием алкоголя или наркотиков, употребление наркотиков, и да, не забудьте весь набор – наркотики, оружие, похищение людей мексиканцами для обмена пленными. Может, вам переписать ваш лист важных дел и поставить мою персону пониже, а не в первых рядах? Кроме того, вирус добрался бы сюда постепенно и сам по себе. Все ученые заявляют, что он уже распространился по земному шару. Только очень немногие изменились из-за него, и не все случаи заканчиваются смертью, сумасшествием или чем-то вроде этого. Врачи пока даже не приблизились к пониманию этого явления. Наверное, чертова прорва вампиров живет своей жизнью, и никто даже не догадывается, кто они.
Слишком поздно она понимает, что это худшее, что она могла сказать, но, как и многое в жизни, – неверное слово, неприятие, ненависть, лишение кого-то жизни, – это нельзя ни изменить, ни забыть.
– Еще раз предлагаю тебе уехать, – сухо говорит ей шеф Делгадо. – Сегодня утром все уже на ушах стоят от этих убийств…
– Убийств? – Муни упирается руками в бока, намеренно показывая живот. – Сами же сказали: парня укусила змея, а женщина погибла от холода. Как это приравнивается к убийству?
Делгадо подходит поближе.
– Думаешь, завязала волосы, так никто не заметит змеиную раскраску, девочка? Вряд ли. Уже все обратили внимание. А я так до сих пор помню клыки, которые ты мне показала тогда, в трейлере.
Муни пятится – пусть думает, что испугал. На самом деле он, как и студенты, пахнет, как пища.
– Если кому-нибудь попадет шлея под хвост, и он решит, что ты убила тех мексиканцев, я не смогу тебя защитить.
Она понимающе наклоняет голову.
– Не сможете? Или не станете?
– Прекрати, – рявкает он. – Он нахлобучивает плотнее шляпу, хотя на улице ни ветерка. – Ты знаешь, как тут бывает, Красная луна. Все в родственных отношениях с кем-то, даже если родство через несколько поколений. Резерв ДНК очень маленький. Люди женятся, считай, на своих родственниках, и притока новой крови практически нет. Люди осознают это, и их не радует, что ты принесла нечто, что может их изменить.
