– Боже, Чарли, если ты меня дуришь, то я тебя кастрирую.
Полицейский Симс со смехом нажал отбой.
Юки схватила сумочку и пулей вылетела из кабинета собирать съемочную группу.
– 17 –
12 октября, 18:55, Больница Беллвью.
Ноль дней до события В.
– Не вздумайте тут шутки шутить, – предупредила энергичная миниатюрная дама за столом.
Лютер Суонн с детективом Шмидтом стояли плечом к плечу в просторном кабинете Элис Фельдман, заведующей психиатрическим отделением больницы Беллвью. Целая стена кабинета была увешана сертификатами, полка ломилась от наград. Ее труды рекомендовали лучшие медицинские вузы, она часто появлялась на канале «Дискавери» и Медицинском телевидении.
– Это не шутка, – твердо заявил Шмидт не допускавшим сомнения тоном.
Фельдман так пристально уставилась на него своими голубовато-зелеными глазами, с такой укоризной поджав губы, что Суонну захотелось проверить, нет ли у него грязи под ногтями.
Она изучала гостей еще несколько секунд, потом коротко кивнула:
– Присаживайтесь.
Они, как послушные школьники, присели на краешки кресел для посетителей, вытянувшись в струнку. Сидя по ту сторону необъятного полированного стола, она не спускала с них глаз. Между ними лежали заключения, фотографии, рентгеновские снимки, таблицы, результаты лабораторных анализов, содержащиеся в досье Майкла Фэйна. Суонн знал, что там же лежало его резюме. Доктор Фельдман взяла его, мельком просмотрела и молча отложила в сторону. Пока они ожидали, она с невозмутимым видом изучила каждый документ, лишь изредка приподнимая бровь и тихонько хмыкая. Закончив, она откинулась в кресле и допила давно остывший кофе.
– ДНК? – спросила она.
– Ждем результатов, – ответил Шмидт. – Возможно, будут завтра. Я просил поторопиться.
Она снова хмыкнула.
– Я поручу своим сотрудникам повторить все эти анализы.
– Да, – сказал Суонн. – Мы примерно на это и рассчитывали.
Она прищурилась.
– Почему? Не доверяете собственным результатам? Ну еще бы. Кто бы такому поверил?
Они ждали.
– Какие травмы он получил, когда разбил стекло? Что-то не вижу протокола освидетельствования в деле.
Шмидт откашлялся.
– Подозреваемый не получил существенных травм.
Фельдман нахмурилась.
– Интересная формулировка, детектив. Что бы она означала?
– Это значит, что сначала нам казалось, что у подозреваемого было несколько порезов, при осмотре в отделении неотложной помощи никаких свежих ран не обнаружено.
– Значит, врач их не заметил.
– Нет, мэм, – возразил Шмидт. Он потянулся за своим портфелем, извлек из него папку с документами, потом, покосившись на Суонна, вздохнул и передал ее доктору Фельдман.
– Перед отправкой подозреваемого в больницу был составлен акт с описанием имеющихся травм и приложенными снимками.
Доктор Фельдман взглянула на стопку фотографий и начала их медленно перебирать, внимательно рассматривая поверх очков, сдвинутых на самый кончик носа. Последним был макроснимок ладоней Фэйна, сделанный перед самой отправкой в больницу, и на нем она задержалась дольше всего. На этом фото ладони возле запястий были исчерчены тонкими светлыми пересекающимися шрамами.
Суонн напрягся, ожидая протеста, который подобное свидетельство могло вызвать. Но доктор Фельдман закрыла папку и аккуратно положила ее в центр стола.
– Мне потребуются письменные показания под присягой от всех причастных – каждого полицейского, побывавшего в комнате дознания, бригады скорой помощи, персонала приемного отделения. Всех до единого. Возможно, некоторых придется проверить на полиграфе.
Суонн и Шмидт кивнули.
– А еще… – она помедлила, прежде чем продолжить, – пожалуй, стоит попытаться воспроизвести эти явления в клинических условиях. С видеофиксацией с нескольких ракурсов, при свидетелях, с проведением анализов.
Они снова кивнули.
В наступившей тишине она еще раз взяла резюме Суонна.
– Профессор Суонн, – тихо сказала она, – скептик мог бы решить, что все это какая-то фальсификация ради того, чтобы прославиться.
– Я… – начал он, но она его перебила.
– Вы слишком испуганы, чтобы притворяться.
– Испуганный – не то слово, – он потянулся вперед, упершись локтями в колени. – Если я попал впросак, то будет лучше выкинуть все это из головы. Упоминать о таком в книгах – просто идиотизм. Меня ждут крупные неприятности – карьере конец.
– А если не ошибаетесь?
– Тогда у нас у всех крупные неприятности.
Любовь зла… Часть 2
Джон Эверсон
– 23 –
Иногда часы тянулись как дни. Его ломало, как никогда. А ведь он половину своей жизни не обходился без дозы того или другого наркотика. Но этот последний… он желал его больше, чем когда-то дорожку кокаина или затяжку крэка.
Пит был наркоманом и не стыдился этого. Вот почему он согласился прийти на ток-шоу несколько недель назад. Он уже тогда знал, что его пагубные привычки до добра не доведут. Эта наркота оказалась какой-то особенной, но конец все равно один. А раз уж помирать, лучшего способа не найти. С последним пристрастием он обрел крышу над головой, пропитание, оказался в тепле и безопасности. Примерно сутки без дозы, начиналась такая ломка, что ощущалась даже в жилах. По телу словно бегали тысячи крошечных тараканов. Он расчесывал руки до крови, но легче от этого не становилось. Иногда он смотрел телевизор вместе с другими и ему удавалось избавиться от наваждения. Они его понимали – до того, как попасть сюда, некоторые тоже были наркоманами. Иногда он играл в видеоигры с девчонкой-латинос Челси. У той случай совсем тяжелый… до этого она сидела на мете… а теперь, когда ждать новой дозы становилось совсем невмоготу, ее начинало трясти так, что она даже ходить не могла. Иногда Пит держал ее на диване, пытаясь унять судороги.
– Ночь уже скоро, – обещал он, борясь с желанием разодрать ногтями кожу. – Ты же знаешь, они скоро придут, – шептал он, убирая слипшиеся волосы от ее глаз.
Однако сегодня Пит ждал в своей кровати. У него не было сил утешать Челси. Его собственное желание стало непреодолимым, он даже чувствовал его вкус. Странно, как симптомы старых пристрастий легко подошли к новому.
Щелкнул замок.
Пит открыл глаза в темноте и уставился на расплывчатые очертания двери. Дверь распахнулась, ослепив его светом, но быстро снова закрылась, и он услышал слабый шорох сбрасываемой одежды. Потом ощутил тепло тела рядом, легкое прикосновение шелковистой кожи бедра.
