– Наверное, мне не верилось, что я смогу воплотить мою детскую мечту об охране закона, если я буду сидеть за столом красного дерева в кабинете с видом на центр города. Предпочитаю железный стол и двойные ряды парковки под окном, чтобы ощущать себя в гуще событий, а не наблюдать свысока.
Это уже больше походило на ответ, и Мия поняла, что большего она не добьется.
– Впервые мы с вами встретились на открытии выставки изобразительного искусства, и она явно не первая из тех, что вы посетили. Каждый раз, когда происходит какое-нибудь событие в зоопарке Бронкса, в парке или музее, вы тут как тут. Вы проявляете больше заботы о нашем сообществе, чем обычный окружной прокурор.
– Мне не хочется оставлять о себе впечатление жесткого борца с преступностью, потому что это непосредственная обязанность. Для меня «страж закона» на посту окружного прокурора – это просто человек, который появляется на работе каждое утро. Хотелось бы, чтобы меня помнили не только за это.
– Вы наняли Бэрел Гриндберг руководителем избирательной кампании…
Айфон Большого Чарли издал три ноты, и его экран осветился, перебив вопрос. Чарли взглянул на экран и нахмурился.
– Прошу прощения, мисс Фитцсиммонс, это одна из моих помощниц, я должен немедленно с ней переговорить. Просто скажу, что Бэрел и до этого руководила всеми моими кампаниями, она прекрасный работник, и мне повезло, что она снова мне помогает.
Мия выключила запись, положила диктофон в сумку, еще раз потеряла руку в огромной лапище Большого Чарли и быстро вышла из кабинета.
Она надеялась узнать побольше о Гриндберг, которая много лет была заметной фигурой в нью-йоркской политике, но для обзорной статьи цитаты будет вполне достаточно. Она ведь не собирается использовать это интервью с какой-то грязной целью. Когда-нибудь может и да, но сейчас она напишет хвалебную статью, чтобы польстить кандидату и добиться от него большего. Если грязь появится, ей легче будет ее обнаружить. А если нет, Мия проложит дорожку к обожаемому всеми кандидату. В любом случае, вариант беспроигрышный.
– 2 –
Новости Бронкса в нью-йоркской «Дейли ньюс»:
«Несколько жителей Эденвальда сообщили об огромной собаке или волке, который бродил по Нидхем и Де Раймер авеню около Бэйчестер авеню и Бостон-роуд. Много мусорных контейнеров было перевернуто, мешки разорваны, и одна жительница, пожелавшая остаться неизвестной, заявила, что волк или собака ранила ее кота.
Отдел по контролю за животными департамента полиции Нью-Йорка уведомили о происшествии, и источник из сорок седьмого участка отметил, что полицейские смотрят в оба. О пропавших из зоопарка Бронкса животных не сообщалось».
– 3 –
– На данный момент у нас большое поле деятельности. Единственная загвоздка была с Аялой, и теперь он в команде, особенно если вы дадите ему повышение, которое обещаете уже год.
Бэрел Гриндберг оторвалась от записей в блокноте и увидела, что Большой Чарли уставился на экран айфона, который лежал на столе конференц-зала.
– Ау, у нас тут вроде как встреча вообще-то.
– А? – Большой Чарли поднял глаза. – Простите, Бэрел, я беспокоюсь о маме. Что-то от нее ничего не слышно весь день, а пропадать надолго совершенно не в ее духе. Что мы обсуждаем?
– Берни Аяла. Он согласился выйти из игры и поддержать вас, если вы его повысите до начальника убойного отдела.
Большой Чарли потряс головой и выдохнул.
– Я откладывал его повышение только из-за нехватки бюджета. Если согласится на громкое название должности без прибавки к зарплате…
Бэрел усмехнулась.
– Может, устроит сцену, но согласится. Хочет заниматься убийствами, чтобы потом баллотироваться, когда вы наконец решите уйти в отставку.
– Это будет через четыре года.
– Да, точно. То же самое вы говорили четыре года назад.
– Мама изменила мои…
Подняв руку, Бэрел сказала:
– Ради бога. Это оставьте для репортеров. Между прочим, мне понравилась статья Фитцсиммонс для «Дейли ньюс».
Большой Чарли широко улыбнулся.
– Маме тоже понравилась. А она обычно репортеров не жалует.
Бэрел отметила это для себя. Хотя она подтрунивала над своим начальником, пристрастия и предубеждения Мари Чарльз часто имели огромное влияние на решения сына. Если Фитцсиммонс понравилась Мари, значит, Большой Чарли скорее всего приблизит ее.
Бэрел сделала пометку поручить парням проверить журналистку.
Встряхнув рукой копну «стальной мочалки», как она в шутку окрестила свои волосы, Бэрел краем глаза заметила кое-что необычное и открыла рот.
Окна конференц-зала на восточной стороне штаба предвыборной кампании, расположенного на Бостон-роуд, выходили на главный корпус. В дальнем конце его распахнулась стеклянная дверь, что вела на Бостон-роуд, пропустив Джуди Алехо – пресс-секретаря окружного прокурора, миниатюрную латиноамериканку с очаровательным, обезоруживающим лицом. Правда, такое лицо она держала только для публики или журналистов… И только одна привычка выдавала ее настоящее настроение: если она нервничала или была чем-то озабочена, то кусала губу с правой стороны, если же злилась – с левой.
– Что-то не так, – заметила Бэрел, когда Джуди ворвалась в конференц-зал с диском в руке.
– Вы не поверите, – выпалила она без предисловия, распахивая дверь.
– Что случилось, Джуди? – спросил Большой Чарли.
Ни говоря ни слова, Джуди подлетела к DVD-плееру и, вставив диск, взяла пульт и включила телевизор.
Это была запись сводки новостей двенадцатого канала. Судя по указанному времени в нижнем левом углу экрана, она вышла в эфир всего пару часов назад.
«Если вы решили, что предвыборный марафон за пост окружного прокурора Бронкса закончился, когда занимавший это кресло в течение трех сроков Хью Чарльз объявил, что снова выставляет свою кандидатуру, то ошибаетесь. У большого Чарли появился соперник, причем давний, Мики Солано. Рассказывает Нишан…»
– Нет, вы меня разыгрываете, черт побери, – разозлилась Бэрел.
Джуди нажала на «паузу».
– Я думала, вы с ним разобрались.
Стараясь не скрежетать зубами, Бэрел ответила:
– Вот и я так думала.
Большой Чарли отреагировал гораздо спокойнее:
– Ну что же, это не так уж плохо. Джуди, давайте досмотрим историю до конца.
Кивнув, Джуди включила запись. Со своей стороны, Бэрел решила, что еще мягко выразилась, но промолчала и стала досматривать.
«…да Генри».
На экране вместо диктора появилась Нишанда Генри, высокая эффектная афроамериканка. Бэрел всегда считала, что та растрачивает свой талант, работая на местном канале, потому что у нее было хорошее чутье и фотогеничность, но она как-то призналась, что ей нравится работать в родном районе.
