«Мики Солано много лет не выступал адвокатом в суде, хотя и является полноправным партнером в местной юридической фирме, но сейчас он выдвинул свою кандидатуру на пост окружного прокурора Бронкса».
Бэрел закатила глаза.
– Этот мамзер никогда не работал защитником в суде. Он появлялся в зале суда только в качестве присяжного.
Теперь на экране появился Мики Солано: квадратная челюсть, прилизанные волосы и широко распахнутые глаза.
«Настало время перемен. Хью Чарльз – человек хороший, он сделал много полезного для города, но большая часть его деятельности не имеет отношения к борьбе с преступностью в нашем районе. Статьи в СМИ должны нас убедить, что мистер Чарльз сделал многое для упорядочения процесса и расчистки судов, но это произошло лишь потому, что те, кто заслуживает наказания, получили сроки».
Бэрел встала и махнула рукой в сторону телевизора.
– Не дай боже этот пишер начнет высасывать мишигасы за смертную казнь из своего тухеса.
Джуди уставилась на нее, потом посмотрела на Большого Чарли.
– Надо же. Четыре слова на идише в минуту. Теперь согласны, что дело плохо?
– Когда это я говорила на идише? – смутилась Бэрел.
Снова включив паузу, Джуди улыбнулась.
– Пишер, мишигас, тухес, и мамзер.
[8] Я даже не знаю, кто такой мамзер, но по контексту догадываюсь…
Замахав руками, Бэрел засучила рукава кардигана и сказала:
– Да включай уже эту треклятую запись!
Она ненавидела себя, когда становилась похожей на дядюшку Илая.
На экране вновь появилась Нишанда.
«Солано выступал в поддержку закона о применении смертного приговора в Нью-Йорке, принятого в 1995 году и…»
– А что я говорила? – вскрикнула Бэрел.
«…выступал ярым противником постановления Верховного суда штата от 2004 года о том, что тот закон противоречит конституции. Он потратил много времени и денег на борьбу за повторное вступление в силу закона и разрешения смертной казни в Нью-Йорке».
– Вот с чем этот мамзер… – Она осеклась. – Вот с чем этот ублюдок идет на выборы? Выберите меня окружным прокурором, а я отменю запрет на смертную казнь, хотя за те десять лет, что закон был в силе, не было вынесено ни одного смертного приговора?
Снова заговорил Солано:
«Мистер Чарльз правильно указал на снижение количества преступлений, но он просто приписывает себе заслуги общего снижения уровня преступности в городе и стране. Продвинутая технология, улучшенные методы борьбы с преступностью, единая информационная система – вот что помогло снизить уровень преступности, а не человек, оказавшийся в нужном месте в нужное вре…»
Джуди заговорила, заглушая слова Нишанды:
– Нет, вы только послушайте! Он три года вставлял палки в колеса, выступая против внедрения единой информационной системы, а теперь разглагольствует о том, как она работает вместо вас!
Снова заговорил Солано:
«…очень уважаю Большого Чарли. Он мне очень нравится. Но тут ничего личного, только дело. И я принимаюсь за это дело, чтобы в Бронксе был лучший окружной прокурор».
Бэрел повернулась к Большому Чарли, который все так же неотрывно смотрел на айфон.
– Вы согласны, что это плохая новость? Он для вас – реальная угроза. Вот почему я думала, что с ним договорились. Проблема только в том, что вы баллотируетесь сейчас, а он через четыре года. Что же, черт возьми, изменилось?
Большой Чарли поднял грустные глаза.
– Ничего не изменилось, Бэрел. Он просто разозлился, когда я выставил свою кандидатуру после нашего разговора в апреле.
– Какого разговора? – сердито спросила Бэрел?
– Я сказал ему, что не буду баллотироваться. Он собирался выставить кандидатуру в День поминовения погибших в войнах.
– А когда именно вы собирались мне об этом рассказать? – язвительно осведомилась Бэрел.
– Или мне? – Джуди уже закусила нижнюю губу слева. – Боже, Чарли, нельзя же замалчивать такие вещи. Мы должны быть в курсе. К чему нам такие сюрпризы?
– Ну если вам будет от этого легче, Мики тоже мною недоволен.
Он поднял айфон, и Бэрел выхватила его из руки.
Уставившись на экран, она увидела письмо от Мики Солано.
«Ты, наверное, уже видел новости. Извини, Хью, но ты ОБЕЩАЛ мне, что больше не будешь баллотироваться. Я не стану вываливать твою подноготную на всеобщее обозрение, я в такие игры не играю, но черт бы тебя побрал, ты сказал, что не будешь выставлять свою кандидатуру! Ты ЗНАЛ, что у меня группа изучения общественного мнения, что я подыскивал места для агитационных выступлений, почему ты так со мной поступаешь? Что ж, прости, но я слишком долго планировал этот шаг, чтобы от него отказаться. Пришла моя ОЧЕРЕДЬ, и ничего ты с этим не поделаешь, даже не мечтай».
– Подноготную? – Бэрел вернула Чарли айфон. – Он что, издевается? Или вы ему правда что-то пообещали?
Большой Чарли пожал своими необъятными плечами.
– Я только сказал, что не планирую участвовать в выборах, что на тот момент было чистой правдой, и что дорога для него открыта, если есть желание.
Джуди покачала головой, и Бэрел испугалась, что она разорвет в кровь левую сторону нижней губы.
– Зачем вы вообще с ним связались? Это же Мики. Он змея.
– До змеи ему далеко, – покачала головой Бэрел. – Он просто на побегушках у настоящих мерзавцев. А вот теперь он сядет нам на тух… на хвост. Надеюсь, вы счастливы. – Она отложила блокнот. – Ну теперь нам все равно, кто выбыл, потому что теперь борьба будет нешуточная.
– Бэрел, а когда было легко?
– Да ну, то было плевое дело. Тогда вашим противником была мелкая сошка. Мы даже дебатов не устраивали с теми… теми ребятами. – Она едва сдержалась, чтобы не выдать очередное словечко на идише. – А вот теперь нам точно предстоят дебаты.
Большой Чарли поднялся, возвышаясь над женщинами.
– Ну раз надо – так надо.
И потом вышел из конференц-зала и зашагал к выходу.
– Похоже, пошел домой. Здорово.
Бэрел посмотрела на Джуди, которая теперь закусила правую сторону губы.
– Я подготовлю сообщение для прессы, скажу, что мы приветствуем здоровое соперничество, публичные обсуждения вопросов и так далее. Так, обычная брехня.
– Да, – Бэрел потрясла головой. – Вы знаете Мию Фитцсиммонс из «Дейли ньюс»?
Джуди кивнула.
– Да, учились в одной школе.
– Вы дружили?
Джуди усмехнулась.
