– Если все происходит на самом деле, – продолжал Суонн, – то этому должно быть объяснение. Материальное подтверждение. То есть… вы же чувствуете изменения в собственном теле?
– Да, – сдавленно бросил он, словно ругательство.
– Значит, это проявление чего-то материального, измеримого. Доктор Фельдман собрала лучших специалистов и собирается повторить анализы крови, сделанные при вашем аресте. Причем не только крови. Майкл, она проведет полное обследование. Компьютерную томографию, анализ ДНК. Все, чтобы обнаружить какое-нибудь объяснение происходящему.
– Какое объяснение? Крохотных летучих мышей, порхающих у меня в крови? – усмехнулся Фэйн.
– Нет, – ответил Суонн. – Что-нибудь, более приземленное. Бактерии, или вирус. Какая-нибудь инфекция, генетическая аномалия.
Фэйн наконец открыл глаза. Белки глаз почти посветлели, а на радужках сквозь кирпично-красный местами проглянул карий цвет. Сердце Суонна забилось спокойнее.
Фэйн недоверчиво скривился.
– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, это какая-то зараза?
Суонн попытался выжать улыбку.
– А почему бы и нет? – спросил он.
– Глупости, ты знаешь, кто я.
– Нет, Майкл… В том-то и дело. Мы не знаем.
– Я вампир! – не выкрикнул, а прошептал Фэйн, словно это был их общий секрет. Словно проклятие, которое проявляется в полную силу, только если произнести его во весь голос. Словно грешник, признающийся в самом серьезном проступке.
– Вампир.
Санитары и детектив Шмидт беспокойно затоптались. Удоктора Фельдман наконец унялось кровотечение, и она комкала в руках окровавленные салфетки. Суонн посмотрел на них, а потом перевел взгляд на Фэйна.
– Допустим, – согласился он, – но что это значит? В смысле… Кто такой вампир?
– Я… – начал было Фэйн, но только покачал головой, не в силах подобрать слова.
Суонн оглядел комнату.
– А кто-нибудь из вас знает? Если вампиры существуют, кто-нибудь из вас верит, что они относятся к сверхъестественным силам?
Никто не ответил. Никто даже не кивнул.
– Вот так-то, – многозначительно подытожил Суонн. – Никто не знает. Если вампиры действительно существуют, если вы, Майкл, вампир, то к делу надо подойти с умом, а не бросаться в крайности, ведь нельзя же начинать со сверхъестественного. Ни в коем случае. Начинать надо с позиций здравого смысла, с общепризнанных фактов. С того, что можно потрогать, взвесить, измерить и сфотографировать. Вот что такое наука. Прагматичный подход.
Присутствующие, арестант, привязанный к кровати, и все остальные, внимали каждому слову, прислушивались. Суонн вздохнул:
– Я всю жизнь изучаю вампиров. Я написал о них больше книг, чем кто-либо. Меня привлекли к расследованию, потому что обстоятельства дела… и жертвы, и сам подозреваемый, натолкнули полицейских на мысли о вампиризме. Согласен, от такого поворота событий немудрено и с ума сойти. Но все-таки надо взять себя в руки. Даже вам, Майкл. Будь вы каким-то сверхъестественным чудовищем, разве нам удалось бы вас тут удержать?
На лице Фэйна мелькнуло сомнение, и он ухватился за него как утопающий за соломинку.
– В преданиях вампиры превращаются в животных или растворяются в воздухе. Вы ведь этого не умеете, верно?
– Я… не знаю, – ответил Фэйн.
– Ну конечно знаете. Если бы умели, вас бы тут не было. Превратились бы во что-нибудь такое, что никакими фиксаторами не удержишь.
Фэйн промолчал, выжидая.
– Здесь вас не держат ни волшебными заклинаниями, ни святыми реликвиями, ни амулетами из палисандра или чеснока. Ничего этого нет.
– Нет, – тихо признал Фэйн.
– Господи, – прошептал Макс, и Суонн быстро взглянул на него и предостерегающе слегка качнул головой.
Суонн присел на краешек кровати. Нарочно, чтобы продемонстрировать уверенность санитарам, но главное – дать понять Фэйну, что он его не боится.
Однако он боялся. Просто до ужаса. И, подобно остальным присутствующим, цеплялся за собственные слова, как за спасательный круг, чтобы не кануть в пучину безумия.
– Выслушайте меня, Майкл, – спокойно сказал Суонн, – вот уж в чем нас, ученых, не переплюнуть, так это в способности найти всему весьма логичное и порой чрезвычайно занудное объяснение. Мы сопоставляем фольклор с наукой, чтобы понять причину тех или иных суеверий. Множество легенд о вампирах основано на искаженных фактах, потому что те, кто их сочинял, пытались описать явления, выходящие за рамки их понимания, представлений об окружающем мире.
Он попытался привести пример.
– Возьмем СВДС – синдром внезапной детской смерти. Представьте, как пытались его понять в двенадцатом или шестнадцатом веках. Родители укладывают спать здорового ребенка, а наутро находят его мертвым. Нет никаких признаков, следов болезни, укусов насекомых или хищников – ничего, но ребенок умер. Умер под покровом ночи.
Теперь представьте себя на месте этих людей. Крестьян в эпоху до промышленной революции, истово верующих в то, что Господь со своими ангелами оберегает невинных младенцев. Они не могут, просто не в состоянии представить, что Господь решил отнять жизнь у этого ребенка или допустил его смерть по каким-то «естественным» причинам. Вся их вера, все устои пошатнутся, если они в это поверят, примут, что это просто случайность.
Чтобы хоть как-то объяснить случившееся, лучше предположить, что кто-то преднамеренно убил ребенка. Какая-нибудь злая сила, исчадие зла, прокравшееся ночью и унесшее детскую жизнь. Священник только подтвердит предположение, если сам не предложит его. Люди будут молиться о спасении от чудовища, а поскольку СВДС редко случается в одной семье дважды, следующий ребенок родится и вырастет здоровым и невредимым. Каков вывод? Они верят, что молитвы защитили нового ребенка от зла, это укрепит их веру в Господа и в злых чудовищ.
– Но как это связано с нашим случаем? – спросил Шмидт.
Суонн только сердито взглянул на него, и тот сразу замолчал.
– Большинство чудовищ, в которых мы верим, легко объяснимы с научной точки зрения. Даже слово nosferatu, которое Брэм Стокер в «Дракуле» неправильно перевел как «нежить», означает совсем другое. Это «переносчик чумы». Большинство эпидемий чумы связаны с увеличением популярности преданий о вампирах и других чудовищах.
Глаза Фэйна почти совсем пришли в норму.
– Он прав, – кивнул он в сторону Шмидта. – Меня это никак не объясняет.
– Нет, – согласился Суонн, – но это отметает почти все сверхъестественные аспекты вампиризма и разрушает девяносто девять процентов мифов о вампирах.
– А остальное? – заинтересовался Фэйн, поймав Суонна на слове.
Суонн предложил:
– Ну, давайте сначала рассмотрим аналогичный случай. Годами существовали поверья о племени крохотных диких хищников. Ростом они были меньше пигмеев, меньше метра, нападали под покровом ночи, крали детей, чтобы съесть. Чудовища. Наука отрицала их существование, как и большинства прочих «чудовищ». Это было похоже на искаженное описание очевидцев, которые не в состоянии были понять увиденное, или на сплетни, раздутые сверх всякой меры. Но в 2003 году австралийские и индонезийские ученые нашли пещеру на острове к востоку от Бали с костями существ, которые соответствовали описаниям этих чудовищ. Не примерно, а точно. Эбу-гого. «Нэшнл джиографик» снял о них фильм. Сейчас маленький народ известен как Homo floresiensis, ученые дали им прозвище «хоббиты» в честь маленького народа у Толкиена.
