– Кто-то из них сказал, что это как вспышка, эпидемия, – вспомнила она.
Бетти Энн смотрела новости без остановки, но Артус не мог переварить такую гору информации. Он всегда был занят на ферме: то поправлял столбы у забора, то готовился к осеннему урожаю. Тыквы и кормовая кукуруза зрели, бобы и помидоры надо было закручивать, если Бетти Энн встанет с кресла, чтобы вскипятить воду. А картошка – она так и лежала неубранная, давала новые ростки и вяла. Если он не опустит ее в погреб, то зимой придется обходиться одной капустой.
– Ну, раз это эпидемия, лучше сидеть здесь, – заключил Артус.
– Может, надо бы проведать Гринов.
Гораций Грин две недели назад одолжил у Артуса бензопилу, да так и не вернул. Грины были неблагополучной семьей, так же, как и Абшеры, а если что-то одолжили и не вернули, считай, что украли. Но этот безмозглый Гораций, похоже, решил, что воровать можно, если сначала попросить.
– Вообще-то лучше не лезть в чужие дела, – ответил Артус, хотя на самом деле боялся идти пятьдесят ярдов в темноте к своему «Форду пикапу», стоящему на подъездной дорожке из гравия, а еще больше боялся увидеть, во что мог превратиться Гораций, если сердцееды добрались и до него.
– Пока ты ходил в сарай, по телику выступал президент, – сообщила Бетти Энн, и Артус наконец отвернулся от окна.
– И чего же этот лопоухий сукин сын рассказал?
Президенту Артус доверял так же, как и Горацию Грину.
– Сказал, чтобы мы сохраняли спокойствие – он привлекает все ресурсы для решения проблемы.
– Решения проблемы? Так всегда говорят, когда нихрена не знают о том, что творится. Когда они могут что-то сделать, то делают. Когда видят, что беде нет ни конца, ни края – называют «проблемой», брешут о ней до выборов, а после напрочь о ней забывают.
– Нет, тут вряд ли забудут. Говорят, гибнут важные люди. Знаешь, телезвезда подхватила вирус и погибла.
– Телезвезда?
– Да из этих ток-шоу.
– Гм.
Артус снова посмотрел в окно. Очертания огромного двухэтажного сарая – с сеном наверху, конюшней внизу, курами, давно усевшимися на насест, лежащими повсюду ранеными людьми, ожидающими своей участи, – едва просматривались.
Он выбросил из головы образ Билли Стойкого Оленя.
– Да, – сказал он, – если так будет продолжаться, то зрелище будет хоть куда.
Он посмотрел на экран, и, хотя звук был приглушен, мог разобрать, что показывали прямой репортаж из какого-то города, наверное, Нью-Йорка. Та японка, которая просто не сходит сегодня с экрана, читая новости, что-то вещала в микрофон, внизу экрана шли титры.
Артус бросил школу еще в девятом классе, потому что буквы у него вечно выходили задом наперед. Учительница подчеркивала ошибки и заставляла переписывать, а потом ругалась, когда он сдавал то же самое. А он ведь правда считал, что все исправил. К тому времени, когда он сдал анализы и начал заниматься с преподавателем для особенных детей, над ним уже потешалась вся школа. Больше всех изгалялись Абшеры, и он не смог этого вынести.
Да и потом, он собирался заниматься скотоводством и выращивать табак, как отец, не зная, что проклятое правительство обложит производителей сигарет драконовскими законами, и табак станет таким же нелегальным, как наркотики, но выращивать травку было гораздо прибыльнее.
Он не мог прочитать слова на экране, но Бетти Энн зачитала некоторые для него.
– Центры по контролю и профилактике заболеваний, – сказала она, немного самоуверенно, зная, что Артус читать не умеет. – Атланта, Джорджия.
– Центры? Так их нужно несколько? Выходит, дело совсем швах.
– Президент сказал, это его первостепенная задача, и для ее решения привлекли лучших специалистов.
На экране теперь появился солдафон в темно-зеленой военной форме с таким количеством медалей на груди, что их хватило бы на приличный самогонный аппарат. Офицер шел быстро, распрямив плечи и наклонив голову к идущей рядом женщине в костюме и белом пальто. Вокруг них роилась толпа журналистов с камерами и микрофонами, значит люди были важные.
– Мы так далеко от Вашингтона, придется самим о себе позаботиться, – сказал Артус.
Он немного смущался, посвящая Бетти Энн в свой план, но не хотел признать, что боится.
– Почему ты думаешь, что это Билли Стойкий Олень? – спросила она.
– Он всегда рассказывал эту чушь про воронов-пересмешников. Помнишь легенду чероки, где злой дух приходит в дом к умирающему и крадет оставшиеся дни жизни. Если он съест сердце человека, то добавит те дни к своей жизни.
– Блю Хартли умер естественной смертью, так сказали.
– Интересно, а что еще они могут сказать? Эти тупицы в графстве учатся у федерального правительства. Брехня тоже заразна.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Он не хотел ей рассказывать, что видел, как Билли Стойкий Олень пировал в сарае над каким-то беднягой.
– Когда я был позавчера в городе, то разговаривал с Фрэнки Фаулером из похоронного бюро. Он рассказал, что, когда они поехали одевать Хартли, его грудь была разодрана.
– Я думала, они вынимают внутренности.
– Да, если они есть.
– Думаешь, Билли взял его сердце? Как будто он верит в ту легенду?
– А то ты не знаешь этих индейцев. Они никогда не перестанут обвинять нас в том, что мы отобрали их земли. Но сами ими не пользовались. Только охотились да собирали корешки и все такое.
– Я вообще не понимаю, на что они жалуются. Правительство создало для них резервации, у них там это блестящее казино.
Артус не хотел говорить о том проклятом казино. Они ездили в Куалу, когда оно впервые открылось, и Артус заплатил восемь долларов за маленький стаканчик виски, и потом сверкающие шумные машины проглотили еще почти двадцать долларов, пока он не схватил Бетти Энн за руку и не уехал обратно в графство Пикетт – два часа на дорогу потратил.
– Замолчи и сделай погромче, – сказал он, глядя на сарай. Никакого движения.
Бетти Энн заворчала, поднимаясь с кресла. К старости она растолстела, и артрит давал о себе знать. Артус не загадывал на будущее, но и умирать был не готов, и, если тот, кто поедает сердца в графстве Пикетт, попытается проникнуть сюда, его ждет двойная порция дроби двенадцатого калибра.
Дикторша-японка говорила низким голосом, произнося слова с легким акцентом. Для японки она говорила довольно хорошо, но уж больно молодо выглядела для того, чтобы лопотать о чем-то серьезном, как сердцееды или кровопийцы, гуляющие на свободе.
«…президент создал комитет советников, чтобы исследовать мутации, которые некоторые называют вспышкой инфекционного заболевания», – сказала она.
Затем пошла запись из торгового центра, где люди, нагруженные товарами, толкались в очереди.
