Судя по бурным овациям вставшей со своих мест публики, адресованным Марике, дирижеру Валентину Раймонду и всему оркестру, не на нее одну так подействовало исполнение.
После она с Костином и еще пятью музыкантами пошли праздновать. Они были исполнителями классической музыки, но пили и отрывались на вечеринках как рок-звезды, у некоторых были свои фанаты. За исключением Тома, нового дружка Аурелии, второй виолончелистки, Руксана знала всех, а они знали ее. Поэтому вначале прозвучали тосты «С возвращением». Аурелия спросила про погоду в Антарктиде, холоднее ли там, чем в Бухаресте. Руксана объяснила, что вдоль побережья температура может быть вполне теплой, потому что в феврале там лето. Богдан, ударник, объявил:
– Все, на следующий год лечу зимовать в Антарктиду.
Костин прокомментировал:
– А если ты наденешь смокинг, то найдешь себе подружку среди пингвинов.
На что кларнетистка Ирина заметила:
– Разве что слепую.
Ее замечание вызвало шквал подколок и обид, пока в промежутке один из старших оркестрантов, гобоист Себастьян с густыми лохматыми бровями, не спросил:
– Кто-нибудь слышал про вампиров в Америке?
– Может, это одна из их политических партий? – предположила Аурелия.
– Или церковь. Они там изобретают новую каждые пятнадцать минут, – сказал Тома, темноволосый коротышка.
– Едва ли это новое, – ответил Богдан. – Мы, православные, пьем кровь столетиями в наших ритуалах.
– Впереди планеты всей, да, Богдан? – спросил Костин.
Богдан огромной ручищей обнял Ирину.
– А что в этом плохого? Кому охота плестись в хвосте?
– Может, примкнешь к вампирам?
– Если они существуют, – Ирина вынырнула из-под руки. – Конечно, если он присоединится к ним, то можно быть уверенным, что они исчезнут.
Аурелия повернулась к Руксане.
– Ваш дедушка – фольклорист, верно? Я даже читала одну из его книг. Что он об этом думает?
– Откуда мне знать, – ответила она. – Но он слышал то же сообщение, что и Себастьян. Как раз рассказывал, когда я собиралась на концерт.
Тома нервно, уже, наверное, в третий раз, перекинул конец ярко-оранжевого шарфа через плечо.
– Значит, если есть новость в СМИ, то и вампиры существуют?
Все посмотрели на Себастьяна. Он пожал плечами.
– Не я их придумываю.
Он опустошил бокал и заказал еще один.
– Возьмите Влада Цепеша.
– Вот-вот, – согласился Богдан. – У нас вампиры были гораздо раньше, чем у американцев. Так что мы были первыми.
Ирина покачала головой. Аурелия наклонилась к ней и громко сказала:
– Ты можешь сегодня переночевать у меня.
Тома удивленно на нее посмотрел. Руксана, заметив это, сказала:
– Ирина, лучше подстраховаться.
– Чем, презервативом или колом? – уточнил Костин.
– Оба не помешают, – ответила Ирина.
– Вы все ужасные, – сказала Аурелия.
– Скольких из нас ты отведала? – спросил Себастьян, это было настолько неожиданно, что Богдан поперхнулся пивом, и вся компания покатилась со смеху.
– 10 –
Руксана решила пойти домой. Она бы осталась у Костина, но тот был расположен не спать почти до утра, а она уже валилась с ног. Ей хотелось добраться до университета и до дома до восхода солнца, что ее очень смешило, потому что звучало, словно жалоба вампира… по крайней мере, старой версии вампира. И суперлуние вампиру тоже бы понравилось.
Костин настоял, что проводит ее до машины, которую она припарковала на маленькой улочке, и по пути она смотрела на оранжевую луну между зданиями.
Он же, казалось, ничего не замечал, но к тому времени он напробовался разного пива и слегка покачивался, шагая рядом с ней. Конечно, он был не настолько пьян, чтобы она его поддерживала, но еще не вечер.
– Я больше беспокоюсь о том, чтобы ты не заблудился по пути назад в клуб, – сказала она, когда он открыл дверцу и ждал, пока она сядет в машину.
Он засмеялся и стал бить себя в грудь, как Кинг Конг.
– Мне ничто не грозит, кроме любви!
Он собирался еще что-то сказать, но она прижала палец к его губам, а потом заменила его своими. Когда она отстранилась, он сказал:
– Поезжайте домой и выспитесь хорошенько, юная леди, потому что завтра я намерен восхищать вас снова.
Потом наклонился к ней, поцеловал и закрыл дверь. Он стоял на холоде, дыхание было заметно в воздухе, пока она не завела машину и не нажала на газ. В зеркале она видела, как он яростно махал ей вслед, пока машина не завернула за угол. Тогда она решила, что безумно его любит.
Университет находился на другом конце города. Она ехала по бульвару Николае Балеску и наконец хорошенько рассмотрела огромную луну. В зябкой машине лунный свет казался теплым.
Университет был совершенно безлюден. Она припарковалась почти на тротуаре перед Старым зданием. Университет Бухареста отличался тем, что не имел единого кампуса. Его корпуса были разбросаны по всему городу. Вокруг никого не было, и она пошла прямо к главному офису.
Ее небольшой почтовый ящик был переполнен, на самом деле даже захламлен. Журналы, уведомления о давно прошедших событиях, вроде Рождественской вечеринки, книги, которые она заказывала – все впихивали в почтовый ящик с ее именем. Переполненная корзина – тоже с ее именем – стояла на столе под ящиком. Руксана рассортировала большую часть почты, отбросив откровенный хлам. Остальное она положила в сумку, чтобы прочитать повнимательнее дома.
Снаружи луна освещала ей дорогу по тротуару, словно прожектор. Она видела, как пар от дыхания блестел при лунном свете. Увидев луну так близко, ей захотелось купить телескоп и поставить на балконе, чтобы они с дедом могли наблюдать планеты и звезды. Она вдруг поняла, что они не увидят многого – не то, что в Антарктиде, где на небе светилась огромная россыпь звезд. Земля покрылась морозной коркой. Она никого вокруг не видела, в такой холод никто не высовывал носа на улицу. Даже влюбленные. С этими мыслями она села в машину и завела мотор, представив себя и Костина голыми на снегу. Ну почему это так заводит?
Дверь машины вдруг открылась. Прежде, чем она повернулась, ей заехали в щеку кулаком. Упав на переднее сиденье, она сбросила сумку, и ее содержимое рассыпалось по полу. Рычаг переключения передач вонзился ей в живот, у нее из глаз посыпались искры. Мысли путались – что происходит? Кто-то схватил ее, перевернул на спину… Чьи-то пальцы были на бедрах, под брюками, трусиками, стаскивали их с нее. Тут до нее наконец дошло, и она начала брыкаться и пыталась пнуть насильника. Потом она услышала, как ее туфля стукнулась об асфальт, как кто-то пыхтит над ней. Потом он навалился на нее, прижавшись вонючим ртом к губам. Она слышала, как бежит по жилам его кровь.
