Анна говорит, что голос у меня более низкий, а крик похож на звук чайника на стероидах. Я пока не знаю, что с этим делать, но народ сильно пугается. Бедняжка Анна чуть не обмочилась, когда первый раз это услышала. В свое оправдание скажу, что она прищемила мне пальцы дверцей машины. Заорешь тут.
Знаете, чем отличается высокообразованный служитель закона от обычного лузера с оружием? Выучкой. Что? Это не подвох. Многие люди могут испугаться, когда слышат мои вопли. Копы? Они только чуть вздрогнут, а потом открывают огонь по чудовищу, которое напало на одну из коллег. Откуда они знают, жива она или мертва? Я и сам не знал, а ведь это я ее ударил. В общем, они открыли огонь. И я побежал на них даже быстрее. Я не могу уклониться от пуль. Не могу бегать быстрее скорости звука. Серьезно, хотя как бы это было круто. И я не пуленепробиваемый. Они смогут меня подстрелить, когда я отбегу подальше, когда не будет риска перестрелять друг друга. А так я еще мог спастись. Я довольно быстро сократил расстояние между нами, так что они успели выпустить только по одной пуле. Первая пролетела мимо моего уха, и в ушах зазвенело. Вторая задела пальто и вырвала клок ткани. Третья попала в живот. Боль была сильная, но мне некогда было остановиться и пожаловаться и даже посмотреть, насколько серьезна рана. Я продолжал бежать и сшиб всех троих, словно шар – кегли в боулинге. Я прошел сквозь их строй, и они отлетели в сторону.
Как только я убрал троих копов с порога, я очутился в комнате и упал ничком. Как я уже сказал, я не пуленепробиваемый. И по инерции далеко не пролетишь. Боль пронзила меня еще сильнее, когда я упал прямо в хозяйскую спальню, прихватив стул, стоявший перед прилегающей ванной. Комната выглядела роскошно, но разглядывать ее времени не было. Я был ранен, истекал кровью, нужно было выбираться и уходить от копов в комнате и тех, что я сшиб по дороге.
В комнате было слишком много запахов: я чуял полицейских, запах каждого тела, от пота до одеколона и пенки для волос, сигаретный запах, пару сигарет раскурили еще до прихода на место преступления, и запах трупа, который лежал на кровати.
Эдвард Блевинс любил тусоваться, гулять и, клянусь, при других обстоятельствах он мне может даже и понравился бы. Перед тем, как прийти сюда, я кое с кем переговорил, и мне рассказали, что сын представителя шестого избирательного округа штата был щедрым малым, не скупился ни на деньги, ни на наркотики. Он был сообразительным, любил делиться богатством и имел страсть к азиатским девчонкам. Поэтому у нас было много общего когда-то. Конечно, то, что в ту ночь он был с моей сестрой, могло испортить настроение.
Я опоздал, чему свидетельствовало множество копов повсюду. Понял это, как только появился в его доме. Он был единственной моей зацепкой, поэтому пришлось прорываться. Блевинс был мертв, конечно. Разорван на куски. То же самое, что и с предыдущей жертвой – некоторые части отсутствовали, те же, что и в прошлый раз. Может, живым он и был красив, но сейчас лицо было объедено, глазницы пусты, не было языка, сердца. Если бы у меня было время проверить, то, наверное, обнаружилось бы отсутствие печени и пениса. Может, и еще каких-то органов, но все тела имели много общего.
Он был мертв. Если все шло по тому же сценарию, как и в других убийствах, когда все начиналось, он был еще жив. Предыдущая жертва прожила десять минут после начала кормежки. Убийца любил поиграть со своей пищей.
Я вскочил и запустил тумбочкой в копа, который хотел меня схватить. Она ударила его прямо в пуленепробиваемый жилет. Кажется, эта штука от мебели не помогает. Он упал навзничь и не вставал. Я потянул носом воздух – тот же самый запах соли, корицы и чего-то немного протухшего, точно такой же запах. А под ним я чуял Блевинса, его внутренности, его выделения. И Анну, я чуял ее запах тоже. А еще страх.
– 6 –
Слушайте, я этого не хотел. Я с таким трудом пытался приспособиться к переменам в жизни, продолжать жить, будто ничего не изменилось. Покрасил волосы в черный, подстригся покороче, потому что они растут, как в последний раз, без остановки. Раньше, до комы, мне не приходилось бриться, но после мне пришлось бриться, словно волосатому греку.
Серьезно, к четырем часам после полудня я уже замечаю щетину. Да, и волосы все белого цвета. Анна стала звать меня маленьким Чиа Пет
[10]. После первого миллиарда раз это было смешно, а после – уже не очень.
Я пытался жить дальше. Приспосабливался. Быстрее, сильнее, круче – помните такое? Вскоре местные воротилы смекнули, что неплохо бы иметь под рукой домашнего вампира для устрашения конкурентов. Я получал неплохие деньги, и у меня было больше свободного времени. Черт, я даже пошел учиться, потому что у меня завелись деньги, и я мог себе это позволить. Анна была умницей и получала стипендию. Мне же, недотепе, пришлось по старинке платить. Словом, приспосабливался.
А потом появилось кое-что еще. У меня были бы серьезные неприятности, ведь хотя я не афишировал изменения в жизни, скрыть их полностью тоже не мог. Но мне повезло, что меня обследовали врачи Этан Леббон и Мэгги Руис – как раз когда произошло первое убийство. Там были свидетели, поэтому мне повезло дважды. Пока добрый доктор осматривал меня по просьбе Мэгги Руис, кто-то, по описанию похожий на зеленую длинноволосую обезьяну с клыками, набросился на вышибалу одного из местных баров. Что за описание? Бабушка рассказывала нам истории о зеленых великанах-людоедах. Иногда они были красавцами, потом превращались в чудовищ. Так вот это описание как раз совпадало с их обликом. Людоеды. Может, это был случай, подобный моему: рецессивные гены, вирусы… А потом я узнал, что кого-то убили. Парень просто выполнял свою работу, это существо выскочило из переулка у выхода из бара и напало на него. Люди видели, как он пытался отбиваться, ударил по физиономии раза четыре или пять, но тому было плевать. Потом оно поволокло парня за руку в переулок. Как только парень начал кричать, по-настоящему орать, вызвали полицию. Кажется, не нашлось храбреца побежать в темный переулок и помочь. Я бы тоже не стал, учитывая, что я слышал про эту тварь. Как бы там ни было, у вышибалы впоследствии не оказалось тех же органов, как и у Эдварда Блевинса. Когда прибыли копы, тварь уже расправилась с парнем и исчезла.
Когда это произошло, Руис прямо атаковали репортеры. Откуда-то они узнали, что она в городе. Угадайте, кто был у нее, когда они до нее добрались? Конечно, я. Не знаю, догадались ли они, что я вампир, или где-то существует доступная им база данных, но мне сунули под нос микрофон и задали кучу вопросов, причем все орали одновременно. Что вы думаете об убийстве? О каком убийстве идет речь? Пожалуйста, уберите эту штуку от моего лица. Только что произошло убийство, человек по имени Джаред Баксли был расчленен и некоторые его органы исчезли. Что вы об этом знаете? Я знаю то, что вы мне только что рассказали. Что вы об этом думаете? Что я, по-вашему, должен думать? Это отвратительно. Значит, вы не поедаете свои жертвы? А кровь пьете? У меня нет жертв, я не пью кровь и питаюсь продуктами, которые продаются в магазинах.
