– Просто… перевяжи… – с трудом проговорил бандит. – И… отвези на нашу базу… Там есть тот, кто… годно зашьет…
Я невольно скрипнул зубами. Дилемма, однако. Бандиты взяли меня в плен – пусть и уважительно, но тем не менее. И теперь, когда я полностью свободен, один из моих конвоиров предлагает мне добровольно отвезти себя в вражье логово.
Поняв мои колебания, бандит предложил альтернативу:
– Если не хочешь… лучше пристрели… Я пойму.
Когда он говорил, полуоторванная щека жутко шевелилась, и кровь из нее начинала течь сильнее.
– Ты лучше заткнись, – посоветовал я, доставая из аптечки стерильную салфетку и бинт. – Сейчас тебе рожу бинтовать буду.
– Если че… я Рома Слесарь…
Для меня не был секретом бандитский язык, который принято называть «блатной музыкой», и я был в курсе, кому обычно дают такое «погоняло».
– Воровать нехорошо, – сказал я, выдавливая левомеколь на салфетку. – Особенно со взломом.
Бандит ухмыльнулся и сразу же застонал от боли. Но справился с собой и проговорил:
– Да не… Я не скокарь… Я в натуре до Зоны… слесарем был…
– Трогательная история, – сказал я. – А теперь закройся, дыши носом и мордой не дергай, чтоб улыбку себе еще круче не подправить.
После чего туго перетянул раненому нижнюю часть лица.
Я уже понимал, что до Болотника я Слесаря не довезу – слишком много тот крови потерял, да и не проедет грузовик по трясине. А волочь парня на себе в таком состоянии – так это проще сразу утопить, чтоб он не мучился.
Не, можно было, конечно, сделать так, как он предложил. Пристрелить, чтоб избавить от страданий, – или просто уйти, дабы потом совесть чуток поменьше свербила. Хотя бросить его здесь, среди трупов, это еще хуже. Скоро начнет смеркаться, а ночью из своих нор повылезут мутанты, большинство из которых любят свежатинку больше, чем мертвечину. А значит, будут есть живого, не спеша отгрызая от него куски мяса – куда торопиться, если обескровленный человек способен лишь стонать от боли и мысленно проклинать того, кто обрек его на такую страшную смерть.
В общем, не мог я бросить здесь того, с кем вместе принял скоротечный бой. Долга Жизни меж нами не было, он так же спас мою жизнь, как и я его. Но у меня имелся мой идиотский моральный кодекс, который постоянно мешает мне принимать жестокие правильные решения.
А еще у меня была веская причина поговорить с Индусом. Я искренне надеялся, что он уже оправился от своих ран и снова взял в свои руки бразды правления бандитской группировкой. Характер у него, конечно, крутой, но, думаю, он не забыл, как я однажды спас его в тюрьме. И у меня присутствовала надежда, что я смогу с ним договориться.
Закончив с перевязкой, я подошел к кабине грузовика, в которой не увидел ничего неожиданного. Лобовое стекло, изрешеченное пулями, и два трупа, которые я и выволок наружу.
Кожаная одежда имеет свойство не впитывать кровь. Одному из бандитов автоматная очередь превратила голову в кашу, не задев туловище, поэтому подкладка кожаной куртки была сухая. Стащив ее с трупа, я подкладкой вытер с сидушек кровавые лужи и смахнул с подголовников кусочки мозгового вещества. Так себе чистка салона, конечно, но для наших задач сойдет. Вдобавок я содрал с трупов более-менее чистый шмот, который бросил на сиденье – чисто чтоб штаны впитавшейся кровью не пропитались, пока доедем. После чего выбрал более-менее приличный автомат, сунул меж сиденьями кабины четыре полных магазина и затащил в нее Слесаря, который к тому времени благополучно потерял сознание. Непростое это дело, кстати, заволакивать в грузовик восьмидесятикилограммовое безвольное тело, но я справился, удивляясь про себя на тему, зачем мне это нужно.
Но, как бы там ни было, вдосталь напыхтевшись и наматерившись, с задачей я справился, после чего завел грузовик и поехал по направлению к бандитской базе – благо она была уже недалеко.
* * *
Голова болела нереально. Так, что не захочешь, а в себя придешь. Ученый аж невольно застонал – и от собственного стона окончательно вернулся в существующую реальность, которая пахла ржавым металлом, немытым человеческим телом и испражнениями.
Захаров открыл глаза, но ничего не увидел. Неужто ослеп?
Паника пришла вместе с воспоминаниями. Последними, самыми яркими, – равнодушная харя бандита и приклад, летящий в лицо. Так вот почему так голова болит!
Академик поднял руку и нащупал на лбу приличную шишку, на неаккуратное прикосновение отозвавшуюся новой вспышкой боли. Захаров от неожиданности зашипел…
– Не трогал бы ты ее, отец, – сказала темнота. – Только хуже будет.
– Кто это? – настороженно спросил Захаров, на мгновение забыв о головной боли.
– Сокамерник твой, – хмыкнула темнота. – Можешь звать меня Индусом.
Академика слегка подташнивало – видать, легкое сотрясение мозга он все-таки получил. Но, несмотря на это, с памятью у него было все в порядке.
– Индус… Что-то знакомое. Не вы ли были главарем группировки бандитов до Хряка и потом Катара?
– Вот именно, что был, – отозвалась темнота. – Да весь вышел.
Глаза Захарова начали потихоньку привыкать к мраку, который на самом деле оказался не таким уж непроглядным. Тусклый свет еле-еле просачивался в крохотное окошко, перечеркнутое решеткой, но его было достаточно, чтобы рассмотреть контуры двери, два ведра, стоящие возле нее, и человеческую фигуру, сидящую возле противоположной стены.
– Странно, что вы здесь, – сказал академик. – Насколько я помню, Катар – ваш брат, который очень хотел вас найти…
– И нашел, – горько усмехнулся бывший главарь группировки бандитов. – Странно только одно – что после этого я все еще жив. Хотя, может, братишку греет осознание того, что он теперь на моем месте, как ему всегда мечталось, а я здесь.
– Ну да, если просто убить конкурента, то чувство превосходства притупится однозначно, – заметил Захаров. – Ничто в мире не меняется, сценарий один и тот же во все времена.
Индус пошевелился – видимо, решил поменять положение тела – и невольно застонал. Про себя Захаров отметил, что его собеседник очень худ, это было видно даже в полумраке. Плюс этот стон. То ли бывший главарь бандитов ранен, то ли серьезно болен.
– Звать-то тебя как, отец? – поинтересовался Индус, когда наконец улегся на кучу вонючего тряпья, заменяющую постель.
– Академик Захаров. Впрочем, научные звания в этом месте значения не имеют, поэтому можно обойтись и без них.
– Понятно, – отозвался Индус. – Если вы здесь, то подозреваю, что Катару приглянулась ваша знаменитая коллекция артефактов, на которую можно купить всех в этой Зоне, а также крепость ученых возле озера Куписта.
– Не совсем так, но по сути вы правы, – с невольной тоской в голосе произнес академик. Ну надо же было так опростоволоситься! Поверил на слово новому главарю бандитов, о котором не знал ровным счетом ничего, – и из одной тюрьмы попал в другую, гораздо менее комфортную, чем предыдущая.
