Толпа на мгновение подвисла, переваривая сказанное. Но тут внезапно тишину нарушил резкий звук, который случается, когда кому-то со всего маху отвешивают хорошую затрещину.
– За что? – взвизгнул кто-то довольно мерзким, скрипучим голосом.
– За то, мля, что ты фуфлогон, Щеколда, – сказал кто-то, кого я не разглядел за остальными. – С хрена ли ты прогнал, что это не Снайпер? Решил нас всех подставить не за хвост крысособачий?
– Дык все ж знают, что Снайпер одиночка, который в группировки никогда не вступает, – проскрипел невидимый Щеколда. – А этот, типа, теперь наш…
Вторая звонкая затрещина прервала оправдания бандита.
– А если он теперь наш, так нефиг на него пацанов науськивать.
Раздвинув толпу, вперед вышел плечистый бандит. Подошел ко мне, осклабился, блеснув стальной коронкой, протянул руку.
– Знакомы будем. Я – Бокорез. А ты, по ходу, реально тот самый Снайпер. Тут у одного брателлы сомнение случилось, прогнал чушь, пацаны и повелись. Не обессудь, сталкер.
– Проехали, – сказал я, пряча «Бритву» обратно в ножны. – Дело прошлое, наплевать и забыть.
Не хотелось мне ручкаться с бандитом, тем более что я был уверен – все только что произошедшее было подстроено именно им, причем по прямому указанию Катара. Удастся братве, как это в их среде называется, «загнать под шконку» Снайпера – хорошо, авторитет группировки поднимется в Зоне нехило. Не удастся – значит, бандит Снайпер своим крутым поведением тоже приподнимет авторитет бригады, когда история об этом происшествии разнесется по зараженным землям. Беспроигрышная комбинация.
Но выбирать не приходилось. В этой среде ты или свой, или залетный, которому просто необходимо перере́зать горло, когда он спать завалится или по нужде отойдет. Чисто чтоб языком не трепал о том, что творится внутри бандитской крепости.
Рукопожатие у Бокореза было крепким, руку будто в тиски зажали. И мне пришлось изрядно напрячься, чтобы сохранить кисть целой – в частности, нажать большим пальцем на точку между большим и указательным пальцем бандита, после чего он сразу ослабил захват. Но виду не подал, что его руку сейчас будто током шибануло от запястья до локтя, ни один мускул на лице не дрогнул. Волевой боец, умеющий прекрасно владеть собой. Таких в случае чего нужно убивать первыми, чтобы они не сделали это с тобой раньше.
– Ну все, братва, расходимся, – сказал бандит, отпустив мою руку. – Разбегаемся по шконкам, и вперед, харю давить.
– Ты потише рули, босяк, а то крутовато брать начал, – недовольно проворчал один из зрителей, оставшийся без ожидаемого представления.
– Это что, предъява? – нехорошо прищурился Бокорез. – Ну давай, качнем, если что ко мне имеешь?
– Да ладно, ладно, проехали, че сразу быковать-то, – стушевался бандит. – По шконкам так по шконкам.
Я не стал ждать, чем закончатся разборки Бокореза с собратьями по ремеслу. Уже понятно было, что больше никто не рискнет попытаться проверить меня на прочность. Поэтому я просто расстелил на стальной койке кожаный плащ, лег, завернулся в него и мгновенно уснул.
* * *
Толчок в плечо разбудил Анатолия. Парень мгновенно вскочил со шконки, за ночь отдавившей ему все бока – сказалась пока еще не забытая армейская выучка.
Перед ним стояла Сокол в полной боевой выкладке. За плечами рюкзак, на высокой груди, выпирающей под комбинезоном, лежит фильтрующая маска, на поясе два подсумка, в руках – автомат.
– Подъем, солдат, – сказала девушка. – Выдвигаемся.
– Куда?
– Туда, куда скажут выдвигаться, – вздохнула Сокол. – Идем в составе группы как разведчики, это все, что я знаю.
– Негусто, – сказал Анатолий, закидывая за плечо автомат – единственное свое имущество, не считая выторгованной у Челюсти гранаты и не особо великого запаса патронов.
Сокол смерила парня взглядом и вздохнула.
– Продешевила я, конечно. Надо было у Челюсти еще и жратвы с водой для тебя выторговать хотя бы на пару дней. Ладно, надеюсь, что рейд будет недолгим. Провианта нам с тобой на двоих хватит ровно на сутки. А дальше – как получится.
– Обойдусь, – буркнул Анатолий, злясь не столько на Сокола, сколько на сложившиеся обстоятельства. Докатился. Его, здорового парня, опекает девчонка, словно бестолкового пятиклассника, не способного самостоятельно выжить в этом мире.
– Ты героя-то из себя не строй, – хмыкнула Сокол. – Лучше от пули сдохнуть, чем от голода. Поэтому если ты такой гордый, то просто возьми и застрелись прямо здесь, благо автомат у тебя теперь есть.
Однако увидев, что парня сейчас реально порвет от обиды и бессилия, смягчилась:
– Ладно, давай так. В рейде я тебе жратвы в долг дам. Немного освоишься в Зоне, отдашь вдвойне, как тут принято.
– Вдвойне? – удивился Анатолий, на мгновение забыв о своем самолюбии.
– А ты как думал? – пожала плечами девушка. – Зато не будешь чувствовать себя обязанным. Ну что, договорились?
– Договорились, – пробурчал парень себе под нос.
– Вот и отлично, – кивнула Сокол. – Ну что, пойдем. Вон та троица, что к выходу идет, и есть наша группа.
…Бандиты, с которыми предстояло идти в рейд, Анатолию не понравились. Уже знакомый ему Бокорез, который фактически его подставил. Тайпан, правая рука Катара, о котором Сокол уже успела немного рассказать. Самый настоящий профессиональный убийца, которому все равно – что человека зарезать, что курицу. И хмурый мужик с жестким, неприветливым взглядом, которому Тайпан почему-то выдал автомат и патроны лишь после того, как вся группа вышла из крепости.
– Нам на север, – коротко бросил Тайпан. И пошел первым. При этом Анатолий обратил внимание, что Бокорез пристроился позади остальных, замыкающим. И парню это не понравилось. Словно конвоирует.
Впрочем, выбора все равно не было, поэтому Анатолий двинулся следом за хмурым мужиком в бандитском плаще, который не счел нужным представиться. Да, в общем, и пофиг. Главное, что Сокол шла рядом и негромко говорила, продолжая вводить парня в курс дела. Рассказывала про наиболее опасные аномалии, про артефакты – некоторые из них на Большой земле стоят целое состояние, о группировках, что опаснее самых кошмарных аномалий…
Анатолий с удивлением отметил про себя, что ему нравится голос Сокола – низкий, но в то же время какой-то бархатный, словно обволакивающий. Таким бы голосом на сцене петь о любви, а не проводить ликбез неофиту, которых, как теперь Анатолий уже знал, в Зоне пренебрежительно называют «отмычками». И взгляд тоже его подводил, то и дело соскальзывая с лица девушки ниже, на ее бюст, который не мог скрыть плотно облегающий фигуру черно-красный комбез, на талию, на ноги, которые без комбеза наверняка выглядят еще привлекательнее…
– Смотри гляделки не сломай, отмычка, – посоветовал сзади Бокорез. – Сокол не таких обламывала, она кобылка крутая. Тебя просто жалеет по-бабьи, а ты уже губы раскатал.
