И не только его, но и всю остальную шею тоже.
У боевых ножей клинок обычно довольно длинный, и моя «Бритва» – не исключение. Поэтому Тайпан, не ожидавший такого стремительного развития событий, еще только тянул руки к шее, чтобы осознать размер причиненного ущерба, а его отрезанная голова уже съезжала с плеч назад – поэтому пальцы бандита схватили лишь пустоту, образовавшуюся на том месте, где только что был его подбородок…
У меня же задача упростилась. Когда нет головы, сдернуть с плеча противника автомат всегда проще, чем когда она есть.
Мгновение – и оружие Тайпана оказалось у меня в руках.
У любого, кто хоть немного походил по Зоне, патрон дослан в патронник всегда. Потому оставалось лишь повернуть автомат в сторону второго бандита, щелкнуть переводчиком огня и нажать на спусковой крючок. Всего-то еще одна секунда в умелых руках…
Но ее у меня не оказалось.
Тот, второй, Бокорез, кажется, оказался шустрым малым. Загрохотал его автомат, и пули ударил в обезглавленное тело Тайпана, бросив его на меня. В горячке боя порой не понять, попали в тебя или нет, адреналин глушит сигналы, которые принимает мозг… Но я был уверен – это все. С такого расстояния автомат Калашникова шьет тело без броника насквозь, поражая и то, что находится за ним…
А бронежилет на Тайпане отсутствовал.
Правда, впечатление было, словно по мертвецу высадили очередь не из АК, а из охотничьего двенадцатого калибра, потому что я еле на ногах устоял. Странный эффект, который я списал на свои ранения, которые пока не почувствовал. Да и хрен с ними. Секунда-то у меня точно была, пока боль не скрутила в бараний рог, и я, оттолкнув мертвого бандита, прыгнул в сторону, одновременно стреляя туда, откуда слышалась надрывная автоматная долбежка.
Упав на землю, я рефлекторно перекатился, удивляясь, что мое тело не взрывается болью от полученных ранений. Но ее не было. Ладно. Проверкой своей тушки на предмет целости и сохранности займемся потом. Сейчас главное – зачистить бандита, которого послали меня конвоировать. И «отмычек» тоже, ибо хоть они и «отмычки», но все равно члены группировки, от которых ничего хорошего ждать не приходится.
Бокорез корчился на земле, зажимая правое плечо, разлохмаченное моей очередью. Автомат бандита валялся в трех шагах от него, будто вырванный из руки и отброшенный назад неведомой силой. Странный эффект. Пуля АК пробивает в плоти очень небольшую дырочку, а не рвет ее на части. Хотя я уже начал кое о чем догадываться. Но это – потом.
Поняв, что Бокорез более не опасен, я резко перевел ствол в сторону двух «отмычек», которых тоже решил зачистить на всякий случай…
И не выстрелил.
Почему? Очень просто. Потому что никто не собирался стрелять в меня, а я никогда не убиваю тех, кто не представляет опасности.
Девушка медленно оседала на землю, а парень пытался ее поддержать. Понятно. Когда мои пули ударили в Бокореза, тот крутанулся на месте, продолжая стрелять, и, похоже, ранил «отмычку» номер два со странным прозвищем Сокол. Бывает, на то она и Зона, где люди убивают друг друга чаще, чем это делают самые кровожадные мутанты.
Парень, кстати, явно в наших местах был пассажир случайный. По повадкам видно. Вроде автомат правильно держал и двигался уверенно, но взгляд – отчаянный и одновременно отчаявшийся, как у загнанного в угол волка-подростка, готового дорого продать свою жизнь. А с Соколом, которую он бережно уложил на землю, дела были неважные. Пуля ударила девушке в ногу повыше колена, выдрав неслабый кусок мяса, и из раны на землю вытекло уже много. Понятно. Судя по тому, как багровая лужа увеличивалась в размерах, скорее всего, задета бедренная артерия. А это значит, что, если девушке не оказать первую помощь, жить ей осталось две-три минуты.
Парень это тоже понял и резко нажал кулаком в область чуть ниже паха раненой. Ишь ты! По ходу, армию отслужил не для проформы, а в войсках, где реально учили тому, как действовать в боевых условиях.
Правильно было бы, конечно, добить Бокореза и девчонку, чтоб не мучились, и этого волчонка заодно, пока клыки не показал. Это по всем правилам войны – правильно. Но, блин, мой дурацкий моральный кодекс, который я сам себе зачем-то придумал, заставил поступить иначе.
Мысленно ругая себя за мягкотелость, я, не выпуская Бокореза из виду, наклонился над трупом Тайпана и вытащил из его нагрудных карманов жгут и бинт, с которыми любой ветеран Зоны никогда не расстается. Потом отсоединил полупустой магазин от своего автомата и бросил его парню. После чего выдернул из разгрузки Тайпана свежий магазин и, воткнув его в шахту автомата, дослал патрон в патронник.
Парень же поймал брошенное и вопросительно уставился на меня.
– Кулак убирай, магазин прижми, – сказал я.
Парень послушался. Я подошел, протянул ему жгут, и, прижав каблуком берца край магазина, сказал:
– Теперь накладывай.
Ага, дошло до волчонка. Вспомнил, что такое перетягивать жгутом надо через гладкий твердый предмет. И принялся возиться. Я же глядел на Бокореза, готовый в любой момент отправить его в Край Вечной войны. А он – на меня. Смотрел – и улыбался. Сильный боец. Немногие с полуоторванной рукой способны скалиться, глядя в глаза смерти.
Наконец он не выдержал.
– Ну, чего зенки выкатил? Шмаляй нах, твоя взяла!
Я сплюнул.
– Надо бы. За пули «дум-дум» что на войне, что в Зоне расстреливают, и правильно делают. Просто об такую падаль, как ты, руки марать неохота.
И правда – так называемые экспансивные пули, разворачивающиеся в цветок при ударе о человеческое тело и наносящие ужасные раны, были запрещены двумя Гаагскими конвенциями 1899 и 1907 года. Интересно то, что этот запрет до сих пор поддерживается всеми странами, и правилом хорошего тона считается расстрелять пленного противника, в магазине которого найдут патроны со специфически подпиленными пулями.
Но, как бы там ни было, не в моих правилах стрелять в пленных и раненых. А вот помочь раненому, который не пытался убить меня, – это за мной не задержится. Глупое, конечно, занятие – спасать людей, которые через некоторое время вполне могут пристрелить тебя за понравившийся автомат или просто потому, что за добро в этом мире принято платить злом. Но ничего не могу с собой поделать.
Парень, между тем, наконец затянул жгут на ноге девушки.
– Звать тебя как? – бросил я.
– Анатолий.
– Длинно. К тому же имена здесь не в почете. Погоняло есть?
– Нокаут. Считаю его не погонялом, а позывным.
Я бросил насмешливый взгляд на парня. Ишь ты, гордый какой. На явно бандитское прозвище армейский ярлык навесил. Ладно, пофиг. Нокаут так Нокаут. Но все же лучше по-другому.
– Нок короче будет. Не против?
– Ладно…
– Принято. А сейчас рюкзаки обыщи, – скомандовал я.
