Болотник, перехватив взгляд парня, усмехнулся.
– Никогда не видел, как мутанты восстанавливаются? Спроси Снайпера, он расскажет.
– А вы разве… мутант? – слегка опешил Нок.
– Пошли уже, – недовольно поморщившись, сказал целитель. – Не пойму, как вы, такие зеленые, в Зону попадаете, не наловив от охраны кордона свинца промеж лопаток…
* * *
Девушка словно спала на боку, подложив ладошку под голову. Но когда я подошел ближе, то увидел, что глаза ее открыты.
Пустые глаза.
Мертвые.
Нет ничего страшнее остановившегося взгляда мертвеца, который будто смотрит сквозь тебя – и словно видит там, за гранью, что-то недоступное для тех, чье сердце пока что бьется.
Я встал на одно колено и положил ладонь на веки девушки. Прошло несколько мгновений. Живое тепло нагрело уже похолодевшие веки, и они опустились в последний раз, щекотнув длинными ресницами мои пальцы.
– Как же это? – потерянно проговорил Нок. – Она ж только что со мной говорила. А потом просто прилегла здесь…
– Крепись, парень, – сказал я, поднимаясь.
– Это просто смерть, одна из многих, – произнес Болотник, снимая с шеи ОКНо, которое теперь выглядело просто как мертвый камень. – Если ты хочешь остаться в Зоне, то к смерти придется привыкнуть. Как на войне.
– Но ты же обещал ее вылечить! – заорал Нок, хватаясь за автомат. – Какой же ты, к черту, легендарный целитель, если она умерла?!
Я сделал шаг и встал между Ноком и Болотником.
– Легенды – это всего лишь красивые сказки, парень, – сказал я. – То, во что люди хотят верить. То, что они придумывают, чтобы жизнь казалось хоть чуточку менее мерзкой, чем она есть на самом деле. Поэтому опусти ствол, прекрати истерику и решай. Либо ты уходишь из Зоны, либо принимаешь ее такой, какая она есть.
Нока все еще трясло, но палец со спускового крючка он все-таки убрал. Уже хорошо. Понимаю его. Видимо, крепко зацепила его эта Сокол. А терять первую настоящую любовь – это всегда очень тяжело. По себе знаю…
– На кой мне теперь нужна эта ваша Зона, – проговорил Нок, стараясь сдержать слезы. – Без нее…
– Зона честнее, чем Большая земля, – сказал я. – Потому здесь жить проще. Или ты, или тебя. Или черное, или белое. Там, за кордоном, все гораздо хуже и сложнее. Поэтому думай, решай. Пока не поздно.
Нок молчал. Лишь крупные слезы текли по его щекам. Это хорошо. Пусть плачет. Даже завидую ему. С редкими слезами из мужских сердец выходит боль, которую невозможно терпеть. Не мой случай. Я давно разучился плакать. Поэтому моя боль всегда остается во мне…
– Ну что, наговорились? – произнес Болотник. – А теперь отойдите. У девочки была последняя просьба, которую мне надо выполнить.
Я взял Нока за плечо, развернул с усилием, словно деревянный манекен, и заставил отойти на десяток шагов. Я понятия не имел, что сейчас будет делать Болотник, но он наверняка знал, о чем говорил.
А старик же наклонился над мертвой девушкой и коснулся ОКНОм ее мраморной шеи…
Мгновение – и их обоих окутало неизвестно откуда взявшееся пламя цвета чистого неба. Оно с ревом взметнулось ввысь метров на пять – и вдруг исчезло, словно его и не было. Лишь упругая волна раскаленного воздуха сильно толкнула меня в грудь, на секунду сбив дыхание.
А потом я понял, что Болотник все так же стоит на своем месте, понуро опустив голову, а возле его ног больше нет мертвого тела. Ничего нет, даже горстки пепла. Сокол просто исчезла, растворившись в аномальном пламени, которое не тронуло целителя. Да и какой вред могло оно причинить мутанту, который сам повелевал этим пламенем, способным как исцелять, так и сжигать без остатка?
К нам с Ноком подошел Захаров.
– Какой же он идиот, – негромко прошипел академик. – Снайпер, это же ты принес ему ОКНо?
Я кивнул.
– Идиот! – повторил академик. – В этом приборе была заключена не только вся доступная миру научная информация! Секретные разработки тоже были там! И российские, и зарубежные. Двигатели Теслы на стоячих волнах, позволяющие создавать транспортные средства без топлива. Торсионные поля, с помощью которых можно было управлять целыми народами. Древние секреты бессмертия, благодаря которым Япония из средневекового захолустья на краю мира за считаные годы превратилась в мощное индустриальное государство. Все это было там, в ОКНе! И что с ним сделал мой придурковатый брат? Просверлил и повесил себе на шею. Просто для того, чтобы уменьшить боль, которая его мучает во время исцеления всяких местных придурков и вонючих тварей. А еще, оказывается, ОКНом можно сжигать трупы. Ничего не скажешь, достойное применение уникальнейшему научному прибору, вся информация в котором теперь напрочь уничтожена.
– А нужны ли человечеству все эти знания? – усомнился я. – Двигатели, не нуждающиеся в топливе, прежде всего загребут себе военные, чтобы наштамповать побольше совершенных машин для убийства. Торсионные поля начнут использовать политики, а бессмертие станет уделом правящей элиты, которая никогда не отдаст его простым людям.
– Прежде всего они нужны мне, – жестко ответил Захаров. – А я знаю, что нужно тебе, сталкер. То, что никогда не сможет дать тебе мой бестолковый ученик Кречетов, так как у него просто больше нет матриц для оживления погибших. Последнюю он потратил на меня в надежде, что я укажу ему мою секретную лабораторию, где я храню эти матрицы. Но тут он просчитался, не на того напал.
Захаров торжествующе рассмеялся.
– А ведь он наверняка наобещал с три короба перед тем, как отправить тебя в автоклав, верно?
Я кивнул, внутренне закипая. Значит, Кречетов меня опять обманул! В который раз уже!
– Не переживай, сталкер, – отсмеявшись, произнес Захаров. – Это были не его, а мои обещания, которые я намерен исполнить. Если ты, конечно, согласишься сотрудничать.
– И что я должен сделать?
Захаров усмехнулся.
– Мне от тебя нужны две вещи. Твои навыки. И то, что содержится в твоей голове. Первое поможет мне выжить и вернуть мой научный комплекс, а второе… Второе я просто заберу у тебя из головы, не причинив мозгу ни малейшего вреда.
– Как я понимаю, эта информация, которая загружена в мои мозги – аналог ОКНа? – спросил я.
– Именно! – отозвался Захаров, подняв палец кверху. – И в моей лаборатории есть все, чтобы безболезненно и безопасно извлечь ее из твоей головы и записать на носитель, по функционалу аналогичный ОКНу. Там же имеются и выращенные мною матрицы для оживления твоих друзей – если, конечно, ты в этом все еще заинтересован.
Старый пройдоха бил по больному. Кречетов, конечно, тот еще фрукт, но до своего учителя ему далеко.
– А что это за лаборатория такая?
Захаров пожал плечами.
– Странно было бы, если б я все яйца хранил в одной корзине, не позаботившись о том, что будет, если ту корзину у меня отберут. Это подземный бункер недалеко от Куписты, где хранится бэкап всех данных, которые я наработал в своем научном комплексе. Так что если тот комплекс накроется, то информация не пропадет…
