Болотник вздрогнул, взглянул на меня, кивнул.
И тут я почувствовал, как мои пальцы начали стремительно холодеть. Старик забирал у меня жизненную энергию, словно из неожиданно подключившегося аккумулятора. Наплевать. Если надо – пусть берет. Не хотелось бы, конечно, чтоб полностью жизнь выкачал – с его неоднозначной философией спасения раненых от него запросто можно и такое ожидать. Но, с другой стороны, если взялся помогать, нужно делать это до конца. Иначе не стоило и браться.
Так прошло несколько минут, а может, часов. Время словно растянулось, превратившись в вязкую, неприятно пахнущую субстанцию, заполнившую эту комнату. А может, это просто воняло обезглавленное тело Катара, из разрезанной шеи которого на стол натекла лужа неестественной черно-зеленой крови…
Наконец, когда у меня от слабости уже начали подкашиваться ноги, Болотник глубоко вздохнул и сказал:
– Кажется, все. Я уж не надеялся, что получится, но когда работаешь с телами родных братьев, шансы на успех всегда выше.
Мы убрали руки с шеи, на которой больше не было разреза. Даже шрам отсутствовал. Шея как шея, только сверху слегка потоньше, а книзу резко утолщается – Катар был физически развит лучше брата, да и истощен Индус был порядком. А еще на груди в области сердца Индуса больше не было страшной раны, оставленной моей «Бритвой». Ничего не было. Даже шрама. Просто чистая, гладкая кожа, без малейших следов каких-либо повреждений.
И да, Индус был жив. Его грудь едва заметно вздымалась и опускалась в такт вдохам-выдохам, правда, пока что пациент находился в отключке. Но уже было понятно – операция прошла успешно.
– Благодарю за помощь, – сказал Болотник, тяжело опираясь руками на стол, чтобы не упасть от усталости. – Из тебя выйдет хороший целитель – если, конечно, ты решишь сменить Предназначение. А сейчас уходи. Я знаю, что у тебя есть дело в Зоне. Но прежде чем его совершить, подумай хорошенько. Оживлять мертвых не самое благодарное занятие. Уж я-то знаю.
В ответ я лишь кивнул и вышел из операционной. Слова были не нужны. Этот человек – да человек ли? – все знал и без них, так что лишний раз сотрясать воздух было совершенно ни к чему.
…Они ждали возле дома. Академик Захаров, Нок и Припас. Когда я вышел наружу, на меня уставились три вопросительных взгляда.
– Индус будет жить, – сказал я.
– И почему я не удивлен? – скривился Захаров. – Сам-то этот фанатик жив или уже коньки отбросил около очередного облагодетельствованного?
– Жив, – кивнул я. – Правда, не знаю, как на ногах держится. И Катар… то есть Индус еще в себя не пришел после операции.
Припас с Ноком недоуменно переглянулись, но ничего не сказали. Зато подал голос академик.
– Как я понимаю, ты не особо оговорился. Ладно, это его дело, на что свою жизнь тратить. Теперь настало время тебе исполнить свое обещание.
– Обещал – значит, исполню, – сказал я. – Где твоя секретная лаборатория?
– Неподалеку от «Дуги», – ответил Захаров. – К западу от нее есть старое стрельбище. Нам надо туда.
Я прикинул в уме маршрут и невольно присвистнул. От болот до загоризонтной радиолокационной станции придется пилить без малого километров двадцать. Через всю Зону. Мимо бандитской свалки, которую если обходить, то это будет все тридцать кэмэ по пересеченной местности – ибо взбешенных нашим бегством бандитов и «вольных» никто не отменял, как и аномалии с мутантами. Один бы я, может, и прошел, если перед этим плотно поесть и поспать хотя бы несколько часов. Но с балластом в виде престарелого академика, зеленого юнца и водителя без транспорта это было просто нереально.
Видимо, похожие мысли промелькнули в голове Припаса. Который, шмыгнув носом, сказал:
– Знаешь, Снайпер, не обессудь, но я здесь останусь. Индусу, когда он в себя придет, помощь потребуется, да и Болотник как-то тухло выглядит, того и гляди кони двинет. Надо старику подсобить.
– Первый раз вижу, что кто-то собирается помогать братцу, – фыркнул Захаров. – Обычно это он готов сдохнуть ради любого прощелыги, а в ответ ему даже спасибо не всегда говорят. А пару раз спасенные даже пытались его ограбить и убить.
Я не стал уточнять, что потом стало с незадачливыми грабителями, – не исключаю, что они пошли на запчасти для других раненых. А Припасу сказал:
– Верное решение. Оставайся. А Нок тебе поможет. Он правильный пацан, на него можно положиться.
Однако Нок на мою неуклюжую лесть не повелся.
– Снайпер, сделай доброе дело, возьми меня с собой, – сказал он. – Тошно мне на этом острове, воспоминания душу бередят. Ты ж в курсе, стреляю я нормально. Обузой не буду. По ходу, лишний автомат тебе не помешает.
Я задумчиво почесал подбородок. Хммм, а ведь «зеленый юнец» быстро растет над собой. И голос уже уверенный, и взгляд не как у побитого щенка, а словно у отчаянного молодого волка, которого жизнь успела несколько раз больно ударить, научив огрызаться. Пожалуй, можно рискнуть и взять его с собой. Хоть меня некоторые и считают мутантом, на затылке-то глаза пока не выросли. А так глядишь, чего случись, Нок спину прикроет.
Захаров, кстати, тоже вооружился, подобрав автомат Сокола. Взгляд решительный, глаза сверкают. Боевой дед. Видно, что готов любой ценой вернуть свой научный комплекс. Да вот только не оказалась бы та цена слишком высокой для нашего небольшого отряда. Бес его знает, кто там сейчас охраняет храм науки, захваченный Кречетовым, – бандиты, «вольные», а может коварный ученый уже успел «боргов» нанять…
Ладно, проблемы будем решать по мере поступления. Для начала надо найти секретную лабораторию Захарова. Но перед этим, чтоб не сдохнуть на ходу от усталости, необходимо немного отдохнуть. О чем я и сообщил своим спутникам:
– Я, конечно, ценю ваш энтузиазм. Но если я сейчас не зажую пару банок тушенки и не посплю хотя бы часа четыре, то Болотнику придется сжигать еще один труп.
Захаров с Ноком переглянулись. Ну да, фиг ли им не переглядываться. Из них Болотник энергию не качал, а это еще то удовольствие. По ощущениям я будто пару марафонов пробежал.
– Снайпер прав, – сказал Припас. – Ночь скоро, какие тут дальние переходы по Зоне? Проще сразу в болоте утопиться, благо далеко ходить не надо.
– Уговорили, – недовольно буркнул Захаров. – Только я со своим чокнутым братцем в одном доме ночевать не буду. У нас с ним кардинальное несовпадение некоторых взглядов на жизнь. И я реально опасаюсь быть вылеченным от этого недуга во сне, причем хирургическим путем.
– А и не надо, – махнул рукой Припас. – Сейчас я костерок разведу, тушенку подогрею, хлеб на огне обожгу, чтоб хрустел. А потом около костра и поспать можно, не сталкеры мы, что ли? Я, например, под крышей спать не люблю. Ощущения, как в тюрьме. То ли дело на свежем воздухе.
– Годится, – кивнул я.
* * *
После горячего ужина я почувствовал, что меня прям сейчас снесет, словно выстрелом в голову. Спать хотелось неимоверно, но я все-таки нашел в себе силы выкатить палкой из костра банку тушенки, завернуть ее в полу плаща, чтоб не обжечь руки, и отнести в дом. Нок и Припас целителя слегка побаивались, а Захаров брата на дух не переносил. Поэтому позаботиться о нем пришлось мне.
