– Шустрые они у вас, – поморщился я. – Покупные?
– Обижаете, – скривился академик. – Исключительно самодельные. Скажу вам по секрету, я их всегда и делал на продажу, реализуя через своих дилеров.
– Редкие уроды, – заметил я.
Захаров не стал уточнять, кого я имел в виду, кибов или дилеров, лишь пояснил:
– По-другому пока не получается. Как боевые машины кибы превосходны, но вот внешний вид у них, конечно, не очень. Ну а что вы хотите, когда исходным материалом служат мертвые тела, зачастую не первой свежести.
Я поморщился.
– Господин академик, дайте слово, что если я когда-нибудь погибну, то вы никогда не станете делать из меня киба.
Захаров пожал плечами.
– Да пожалуйста, трупов, что ли, в Зоне мало? Даю слово.
– Благодарю, – совершенно искренне отозвался я.
В коридоре кроме нас больше никого не было, поэтому, пока мы беседовали, я вытащил бинт из кармана и начал перетягивать рану на плече прямо поверх камуфляжа. Судя по ощущениям, пуля сорвала кожу, не повредив мышцу. От таких ран бывает много боли и крови, но функционал руки не страдает. Однако перевязать такое нужно обязательно, хотя бы чтоб пропитавшийся кровью рукав мерзко не лип к телу, и не отвлекал.
– Давай помогу, – сказал Нок.
Я не отказался. Вдвоем тут дел на минуту, которую можно потратить в том числе и на оценку обстановки.
С воображением у меня все в порядке, не зря ж на досуге романы пишу о своих приключениях. Да и опыт у меня в пробитии «кротовых нор» уже солидный накопился. Это к тому, что коридор научного центра Захарова я представил отлично, так что портал доставил нас именно туда, куда хотелось. Точно в то место, где мы с Краевым сдерживали волну мутантов и где погиб академик, ныне живой и здравствующий, стоящий рядом с нами с пулеметом наперевес.
Сверху послышалось гудение. Я поднял глаза.
Твою ж душу!
На потолке в сторону отъезжала панель, и я хорошо помнил, что это значит. В комплексе Захарова очень популярны скрытые вот за такими панелями потолочные пулеметы, которых, как я понимаю, в каждом коридоре натыкано более чем достаточно. И зона поражения у них довольно широкая, и «мертвых зон» практически нет, так что спрятаться не получится. Да и негде…
Однако Захаров дал короткую очередь в потолок, после которой гудение прекратилось, а панель замерла на месте, не проехав и половину пути.
– Просто я знаю, где у них движок, – пожал плечами академик. – Моя ж конструкция. И да, значит, я не ошибся. Кречетов починил Грету и уже в курсе, что мы проникли в здание. Поэтому рекомендую поторопиться. Нам туда.
После чего он ткнул пальцем… в стену.
Мы с Ноком недоуменно переглянулись, однако Захаров решительно подошел к совершенно гладкой стене и, широко разведя руки, надавил на нее ладонями.
В стене что-то щелкнуло, загудело, и часть ее отъехала в сторону, открыв проход шириной метра два в небольшую комнату, действительно забитую принадлежностями для уборки. Посреди нее замерли две габаритные поломоечные машины, а на стенах были развешены полки со стопками тряпок, связками раскладных швабр, изрядным количеством каких-то скребков, пульверизаторов, пластиковых емкостей с моющими средствами…
– Надо же, и правда каптерка, – почесав в затылке, выдал Нок.
– И кое-что нам в ней пригодится, – задумчиво сказал я.
– Пол решил помыть, который киб своей кровью заляпал? – участливо поинтересовался парень. Ишь ты, как он быстро в Зоне освоился, даже подкалывать начал.
– Да нет, грязные полы я переживу как-нибудь, – сказал я, прислушиваясь к пока еще тихому шуму в конце коридора. – А вот эти агрегаты давай-ка выкатим в коридор. Сгодятся вместо баррикады.
Нок прикусил губу и развел руками:
– Признаю́, подкол был не в тему.
– Бывает, – хмыкнул я, подходя к моющей машине, которая была высотой мне по пояс. Вполне себе неплохое укрытие для стрельбы с колена. Снял я ее с тормоза и выкатил в коридор. Со второй справился Нок, поставив ее рядом с моей. Нормальная такая баррикада получилась, почти от стены до стены. Сзади – двери лифта, который, как я помнил, вел куда-то глубоко под землю. Но я на всякий случай дал очередь по направляющим раздвижных дверей, отчего они нехило так деформировались. Годится. Теперь даже если кто снизу приедет, в коридор не попадет. Обойти нас тоже не выйдет. И поворот коридора впереди метрах в ста, так что даже если кто захочет гранату кинуть, для него это будет проблематично – придется из-за угла высунуться под наши пули.
Пока я все это прикидывал, Захаров подошел к дальней стене «каптерки» и нажал на нее так же, как и на предыдущую.
С тем же результатом.
За отъехавшей в сторону фальшивой стеной находилась крохотная комнатушка, в которой еле помещались лишь стул и стол, на котором стоял самый обычный компьютер. И все. Впрочем, академику больше ничего и не нужно было.
Захаров со слегка озабоченным видом врубил комп и, услышав короткий писк, радостно потер руки.
– Как я и ожидал, залезть в мою секретную сеть у Кречетова мозгов не хватило, – бодрым голосом произнес академик. – Теперь, друзья мои, дайте мне десять минут, и комплекс вновь будет полностью под моим контролем!
Между тем шум из глубины коридора стремительно нарастал, и уже можно было понять, что это топот множества подошв по бетонному полу.
– Дежавю, – сказал я, становясь на одно колено. – Помнится, уже было здесь подобное.
– И как закончилось? – поинтересовался Нок.
Правду говорить не стоило. Зачем парню сбивать боевой настрой перед боем?
– Мы всех победили, – ответил я.
И, кстати, не солгал. Просто не упомянул о том, что двое моих спутников тогда погибли. Надо же, похоже, я начинаю осваивать высокое искусство не врать и при этом не говорить всей правды…
– Стреляй по ногам чуть выше колена, – сказал я.
Нок кивнул. Молодец парень. Много не говорит, не задает лишних вопросов, просто как губка впитывает науку выживания. Далеко пойдет. Если, конечно, доживет до завтрашнего дня.
…Они выкатились из-за поворота с автоматами наперевес, готовые стрелять на движение, на звук, на малейший подозрительный шорох…
Но мы начали это делать на мгновение раньше.
Грохот очередей частой барабанной дробью раскатился по коридору. Двое бойцов в зеленых комбезах, бежавшие первыми, синхронно споткнулись и упали, словно им по ногам одновременно долбанули рельсой. Чтобы не разбить лица о бетон, им пришлось отпустить автоматы и выставить вперед руки – рефлекторное движение двуногого существа, еще не понявшего, почему его вдруг перестали слушаться нижние конечности.
Пуля калибра 5,45 коварна как змея, жалящая на редкость беспощадно. Средний и тяжелый бронекостюм группировки «Воля» предусматривает бронированные наколенники и защитные пластины на бедрах – которые наши бронебойные пули с такого расстояния прошили запросто, после чего разорвали мясо и превратили в кашу кости ног.
