— У меня серьга упала под шкафчик, — жалобно сказала я, пытаясь натянуть злополучную рубашку на колени. Сердце при этом колотилось как бешенное.
— Достать? — не сводил с меня темных глаз Олег.
— Нет, дать ей шанс убежать, — фыркнула я.
Он усмехнулся и достал серьгу. Вымыл ее, вдел мне в ухо и аккуратно застегнул. Погладил по волосам, играя с длинными прядями. Сказал, что я чертовски красивая, а после, склонившись, стал неспешно меня целовать, заставляя медленно отступать к стене — шаг за шагом. Губы Олега были безупречно нежными, но при этом его ладонь властно накрыла мой затылок, и пальцы слегка сжали волосы, будто Олег боялся, что я могу отвернуться. Но разве я могла позволить себе такую роскошь? Нет. Я так же нежно отвечала на поцелуй, обвив его шею руками.
— Здесь все и началось, — прошептал он, прикусывая мне мочку. — Помнишь?
Я помнила, но ответить не смогла — он снова накрыл мои губы своими. Моя спина коснулась спины, и Олег углубил поцелуй — из сладкого и воздушного тот стал терпким и страстным. Умопомрачительным. Поцелуем со вкусом желания.
Этот контраст был необычным и притягательным: спиной я прижималась к прохладному кафелю, а грудью — к горячему мужскому торсу. И в какой-то момент, будто обезумев от его прикосновений, я потерялась в пространстве — мне казалось, будто я не стою, а лечу. Я крепко-крепко вцепилась в сильные плечи Олега, не понимая, как с моих губ сорвалось его имя. И он, услышав его, словно с цепи сорвался. Больше не мог сдерживать себя.
Глава 19
Я стянула с него свитер, от которого мечтала избавиться все это время, пока мы пробыли вместе, и гладила по коже, под которой перекатывались стальные мышцы. А он расстегнул половину пуговиц на моей рубашке, то и дело сминая ее или задирая — так, что в какой-то момент его сухие жесткие ладони оказались на моей спине, крепко сжимая. А после и вовсе расстегнул остальные пуговицы, и рубашка вообще перестала что-либо скрывать, но мне было все равно. Я хотела, чтобы он видел меня. И сама хотела видеть его. Изучить — каждый миллиметр его кожи. Он ведь мой, только мой, и я никому ни за что его не отдам.
Поцелуй и объятия становились откровенными, дыхание — отрывистым, ласки — дразнящими, а мысли… Мысли и вовсе растворились в чувствах. Тело было напряжено — до самых кончиков пальцев, и, казалось, нервы оголились до предела. Прикосновения Олега сводили с ума. Мне было хорошо с Костей, но я не чувствовала рядом с ним ничего подобного. Я даже не знала, что так можно. Что так бывает! Что рядом с любимым человеком есть возможность испытывать такие ощущения.
Когда Олег отпустил меня, я удивленно распахнула глаза. Что случилось? Почему он остановился? Как вообще посмел?
— Почему?.. — одними губами прошептала я, влюбленно глядя в его красивое лицо, в котором легко читала вместе с желанием отчаяние.
А он взял меня обеими руками за предплечья и тихо сказал:
— Я больше не могу.
— Что?..
Олег склонился ко мне — но не для поцелуя, а чтобы, касаясь щекой моего лица, прошептать:
— Да или нет? Если нет, я просто уйду в спальню. Иначе сойду с ума рядом с тобой. Я действительно не могу, Таня. Еще мгновение — перестану себя контролировать.
Его грудь тяжело вздымалась, а на шее часто-часто билась жилка. Мне хотелось поиграть с Олегом, но я не могла сделать этого. Он на грани, и я тоже. Мы оба ходим по самому тонкому льду.
— Иди ко мне, Олег, — просто сказала я, бережно гладя его по щеке. — Я хочу быть с тобой. Я хочу тебя.
— Уверена?
— Уверена. Пришло время для главного подарка, — нашла в себе силы я, чтобы улыбнуться.
— Малышка, — рассмеялся он, обнимая меня. — Моя малышка. Только моя. Поняла?
Кажется, он и сам не понимал, что говорит в порыве чувств, а я слышала, и таяла под его ладонями.
— Поняла или нет? — проговорил мне на ухо Олег, сильнее прижимая к стене.
— Поняла, — прошептала я.
Я твоя, любимый. Только твоя. Он прочитал это в моих глазах и на мгновение уткнулся лбом в мое плечо.
Мои слова стали для него полным карт-бланшем над моими душой и телом. Последние границы между нами рухнули, растворились в ставшем горячем воздухе. И в каждом его прикосновении чудились нежность и нетерпение.
Олег медленно стянул с меня рубашку, и она упала на кафель. Не обращая на это внимания, он завел мои руки над головой, лишая возможности касаться его. И внимательно оглядел. Странно, но теперь мне не было неловко — напротив, казалось, что это правильно, что он должен был так сделать. И я чуть изогнула спину, невольно подаваясь навстречу его телу.
— Ты безумно красивая, — хрипло сказал Олег и мягко коснулся свободной ладонью моей щеки, чтобы, согрев ее своим жаром, начать вести ею вниз, по шее, плечам, груди — до самого живота. Я закусила губу от неожиданности. А он продолжал гладить меня — откровенно и нежно. Касался каждого изгиба, изучал, ласкал, но не давал делать мне этого в ответ.
— Ты издеваешься? — спросила я, а он коротко рассмеялся. Господи, почему он такой сильный? Почему так легко удерживает мои запястья одной рукой?
— Как же? — удивился он, а его глаза хитро блестели.
— Отпусти меня, Олег, — потребовала я.
— Зачем? — продолжал он.
— Олег!
— Почему я должен тебя отпустить?
— Потому что… Потому что я так не могу. Я хочу обнять тебя. Олег. — В моем голосе было столько жалобности, что он, наконец, отпустил мои заведенные над головой руки, и я тотчас обняла за шею, вдыхая его ставший родным запах. Его пальцы сомкнулись на моей талии.
Мне было этого мало, и Олег знал это. Он вдруг подхватил меня на руки и понес в гостиную, на диван. Опустил на спину и сам оказался сверху, опираясь на кулаки. Он больше не говорил мне ничего — все время целовал, и мне не хватало дыхания. В те короткие мгновения, пока я хватала ртом воздух, он покрывал горячими поцелуями мое тело, будто зная, что доставит мне удовольствие. И я была уверена, что завтра на моей шее и ключицах останутся следы его требовательных губ, а на бедрах — следы от пальцев. Но останавливаться я не собиралась. Эта ночь будет особенной для нас обоих.
— Скажи, если что-то будет не так, — прошептал Олег, и я кивнула, хотя была уверена, что все будет так, как нужно. Правильно. Естественно. Невероятно.
Он приник ко мне, и я вскрикнула, цепляясь за его широкую спину и не замечая, как царапаю его. И Олег, кажется, тоже этого не замечал.
