— Да, серьезно. Но я сразу хочу сказать, что Олег не виноват. Его подставили, — спешно добавила я. Мне не хотелось, чтобы Олега считали преступником. Он не был им. Он был жертвой.
— Согласен, — вздохнул проректор. — Я скорее бы поверил, что Олег кого-то убил, нежели бы продавал наркотики. Сам-то он не употребляет — уж сколько я его знаю, никогда даже пьяным не видел.
— Олег не мог никого убить! — возмутилась я.
— Я для примера сказал. Не более. Почему ты так его защищаешь? — спросил вдруг проректор, внимательно на меня глядя.
— Потому что верю ему, — твердо ответила я.
— Говорят, близкие многих преступников не могут поверить, что те совершали преступления, зачастую самые страшные, — задумчиво сказал мужчина. И я поняла, на что он намекает. На то, что я дурочка, которая будет слепо кричать о невиновности Олега.
— Я верю не только ему. Я верю в него, — произнесла я, глядя на дверь его квартиры и вспоминая, как еще совсем недавно прибежала к нему, чтобы помириться, потому что не могла иначе. А он подхватил меня на руки и поцеловал. Думала ли я тогда о том, что мое счастье будет столь скоротечным?..
Я сжала кулаки — так, чтобы ногти впились в ладони.
— Смело, очень смело. Что ж, время покажет, кто был прав, — философски рассудил проректор. — Надеюсь, все решится благополучно. В университете уже знают о случившемся — но лишь руководство. Если это станет известно общественности, боюсь, Олег может потерять работу, даже если докажут его невиновность.
— То есть, чтобы доказать его невиновность, у нас совсем мало времени, — пробормотала я.
— Что-что? — не расслышал проректор.
— Да так, я мыслью вслух. Спасибо за то, что решили взять на себя заботу о кошках, — сказала я, и мы попрощались. Прежде чем зайти в квартиру, в которой меня ждали ребята, я несколько раз вдохнула и выдохнула — пора была брать себя в руки.
Парней я отправила в магазин — за кормом и кошачьим лотком. А Женьку попросила помочь прибраться в квартире Олега. Наверное, ему не понравится, что в его доме побывали посторонние, но оставить все так валяться я не могла. Это казалось мне неправильным. Когда Олег вернется, его квартира должна быть прибранной, а не напоминать прямой путь следования Мамая и орды.
С Женькой мы управились быстро — она взяла на себя гостиную, я — спальню, прихожую и кухню. Прелесть вела себя хорошо — словно понимала, что происходит что-то важное. Она забралась на спинку дивана и оттуда следила за нами прищуренными зелеными глазами. Вторая кошка сидела под кроватью Олега, явно напуганная, но хотя бы больше не мерзнущая в снегу. Мне оставалось надеяться, что она здоровая и ничем не заразит Прелесть.
Складывая вещи Олега в шкаф, я наткнулась на красивый пластиковый пакетик со снежинками и оленями, который по неведомой мне причине не распотрошили во время обыска. Я залезла в него, словно почувствовав, что он предназначен для меня. В нем лежала коробочка с духами — теми самыми, летними, лавандовыми, которые так нравились Олегу. Как он догадался, что это за марка, я понятия не имела. И где он их достал — тоже. Он словно почувствовал, что они заканчиваются, и купил их мне для меня.
Кроме духов в пакете я нашла плюшевую игрушку — смешную белку, которую взяла в руки. На ее животе была какая-то кнопка — я нажала ее, думая, что сейчас белка рассмеется или запоет песенку, как обычно это бывает. Но вместо этого услышала совсем другое. То, чего услышать не ожидала. Олега.
Оказывается, это была не просто игрушка, а игрушка, записывающая голос. Подобная когда-то была у моего младшего брата. И такую решил подарить мне Олег.
«Здравствуй, Татьяна, — сказал он. Его голос казался таким настоящим, таким живым, что я вздрогнула, но белку не отпустила. Сжала ее так, слово боялась, что невидимая сила вырвет ее из моих рук. — С Новым годом тебя. Желаю всего самого лучшего и… — Олег запнулся и коротко рассмеялся. — Если честно, я не умею поздравлять. И дарить подарки. И быть милым. Признаваться в любви, как ты уже понимаешь, тоже не мой конек. Мне тяжело говорить о своих чувствах и эмоциях. Легче промолчать, чем что-то сказать. Но я больше не могу молчать, Таня.
Я очень тебя люблю.
Не знаю, как это вышло. Как ты вообще появилась в моей жизни. Как стала для меня важным человеком. Если честно, некогда не думал, что мой женщина будет такой. Шумной, болтливой, наглой, упрямой, раздражающей…. — Олег снова запнулся. — И никогда не думал, что моя женщина будет такой прекрасной.
Иногда мне кажется, что ты слишком хороша для меня. Надеюсь, на этом моменте ты улыбаешься — я люблю, когда ты улыбаешься. Тебе идет улыбка. Больше, чем твоя дурацкая косметика. Кстати, у тебя дурацкая помада — у нее сладкий привкус. Может быть, поменяешь? — Олег рассмеялся. — Ладно-ладно, признаю, это дурацкая идея! Я должен говорить тебе о любви, а не критиковать помаду. Но если тебе интересно — когда ты без помады, мне нравится больше. Я просто хотел сказать тебе пару слов о любви, а вышел целый монолог. Глупо как-то, и перезаписывать в пятый раз не хочется. Просто знай, что ты дорога мне. Так, как никто другой. Не знаю, как часто я смогу повторять тебе это — я не из тех, кто говорит о чувствах. Но я действительно тебя люблю. Запомни это. Спасибо, что ты есть. И спасибо, что ты со мной. Я постараюсь сделать тебя счастливой»
Я прикрыла глаза. На душе было так тяжело, что я, кажется, даже дышать не могла.
Глава 35
«Да, кстати, Таня. Если я все-таки перепутал марку духов, не говори мне об этом. Я потратил слишком много времени, чтобы достать их, и, возможно, приду в бешенство, когда пойму, что ошибся и… Нет, Прелесть, нельзя! — неожиданно прикрикнул Олег и, судя по звуку, стал отгонять кошку. Когда он заговорил снова, в его голосе слышался смех. — Она решила залезть в пакет с твоим подарком, но как ты понимаешь, я не позволил ей этого сделать. Что ж, Татьяна, надеюсь, ты дослушала до конца. С Новым годом. И будь счастливой».
Чертовы слезы. Они снова покатились по моим щекам и я, со злостью вытерев их с лица, опустила голову. Слезы душили меня, и мне хотелось кричать, но я не могла позволить себе этой роскоши — лишь просто закрыла лицо, приказывая себе успокоиться. Получалось плохо.
— Тань, — села рядом со мной Женька, неслышно вошедшая в спальню Олега. — Не грусти. Все будет хорошо, слышишь?
Она обняла меня, и какое-то время мы сидели молча. Я и она, моя лучшая подруга, которая всегда понимала меня с полуслова.
— Кошка вышла! — обрадовалась Женька. — Смотри, она около тебя сидит.
Я наспех вытерла слезы и отняла ладони от лица — черная кошка действительно сидела рядом и смотрела на меня. Я осторожно протянула ей руку, и она лизнула меня — словно в благодарность.
— Малышка, — вздохнула я и погладила ее. — Как же ты оказалась на улице?
— Мне кажется, она домашняя, — сказала Женя. — Выглядит хорошо, чистенькая, шерстка не свалялась. Может быть потерялась. Или… выкинули.
