Играла тихая музыка, пахло то ли пиццей, то ли пирогами. У порога стояло три пары обуви — одна пара мужская и две женских. А из гостиной, в которую вела высокая арка, доносились голоса. Я сразу узнала их. Это были старшая сестра Василины, моя старшая сестра и Вадик, который изменил ей с лучшей подругой.
— Я так рада за вас, — радостно говорила моя сестра. — Вы очень красивая пара. У вас все будет замечательно. Спасибо, что помогли.
— Это тебе спасибо, дорогая, — отвечала Аделина. — Мы вместе благодаря тебе.
У меня потемнело перед глазами — я вдруг поняла, что меня обманывали. Все это время. Кровь в моих венах закипела от злости и обиды.
— Черт, — только и сказала Василина, все поняв. — Я не знала, что они у меня. Знаешь, Таня…
Я не слушала ее — наспех разулась и, не снимая пуховик, направилась в гостиную. Они сидели на диване, а на столике перед ними стояли коробки.
— Ксю, приезжай к нам в Сочи, — сказал Вадик, не видя меня. — Или переезжай.
— Жить у моря — это просто мечта, — добавила Аделина, обнимая его. — А мне показалось, или дверь хлопнула. Вася, ты что ли? — она увидела меня и, кажется, потеряла дар речи. Ксю резко повернулась к двери.
— Таня?.. — прошептала она потрясенно. — А что… Что ты здесь делаешь?
— Да так. В гости пришла, — ухмыльнулась я. — И услышала интересный разговор.
Глава 38
Сестра вскочила с места.
— Тань, понимаешь… — Ее взгляд казался беспомощным, а мне хотелось подойти к ней и хорошенько встряхнуть.
— Нет, не понимаю. Но очень хочу понять. Что происходит? — спросила я четким голосом в полной тишине. Ксю молчала. Остальные — тоже. — Еще раз — что происходит?
В моем голосе была такая ярость — ледяная, тяжелая, мрачная, что они даже не смотрели на меня, отвели глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом.
— Вы разучились говорить? — глухо спросила я.
— Давай поговорим наедине, — сказала Ксюша, подходя ко мне. — Пошли в другую комнату.
Она хотела взять меня за руку, но я не позволила ей этого сделать. Мне казалось, что если Ксю дотронется до меня, моя ярость ее обожжет. Я все поняла.
Клянусь, если бы она не была моей сестрой, я бы ушла. Оставила бы ее наедине с тайнами и растворилась бы в ночи. Но я не могла позволить себе этой роскоши.
Мы оказались на кухне — большой, ухоженной, с дизайном в стиле лофт. Едва уловимо пахло табачным дымом и морозом — видимо, кто-то курил, открыв окно. На столе стояли коробки из-под пиццы и остатки торта. Видимо, они решили устроить небольшой праздник. Возможно, прощальный ужин в честь отъезда Лины и Виталика.
Мы встали напротив. Я и она, моя родная сестра. Какое-то время мы смотрели друг на друга. А потом я дала ей пощечину. Не сильную, но звонкую.
Это было неожиданно для нас обеих. И моя ладонь горела сильнее, чем ее щека.
Бокал, который она до этого судорожно сжимала, выпал из ее пальцев и разбился.
— За что?! — ошарашенно спросила Ксю, коснувшись лица и словно не веря в то, что я сделала.
— За слова о родителях, — ответила я. — Не знаю, что происходит между всеми вами. Да, если честно, мне плевать. Но как ты могла так говорить о них? Отец столько сделал для всех нас. Столько сделал для тебя! Ты не имела права.
— Ты ничего не знаешь, Таня, — дрожащим голосом проговорила Ксю. — Ты вообще ничего не знаешь!
— Так расскажи. Расскажи мне, — потребовала я. — Оправдай себя! Интересно, парень, с которым ты встречалась, и который забирал у тебя деньги — деньги нашего отца, на минуточку! — станет твоим оправданием? А этот фарс с Виталиком и свадьбой? Признайся, ты ведь не встречалась с ним по-настоящему! Ты не любила его. И не хотела за него замуж. Ты все придумала — и я только сейчас это поняла. Виталик играл роль твоего жениха, чтобы ты спокойно могла встречаться с тем подонком, потому что отец запретил вам общаться. Узнал, что тот обычный альфонс, который разводит тебя на деньги, и поставил ультиматум: либо ты расстаешься с ним, либо отец больше не даст тебе ни копейки. Ты не хотела терять деньги. И того подонка тоже не хотела терять. Поэтому вы придумали этот замечательный план с подставным женихом, — усмехнулась я, не мигая глядя на бледную Ксю. — Только все зашло слишком далеко, верно? Скорее всего, вы даже не думали, что так произойдет. А потом тебе спешно пришлось срывать свадьбу. Интересно, почему? Потому что он тебя бросил? Или потому, что ты нашла Андрея? Кстати, он знает обо всем этом? Или, как и меня, ты держишь его за идиота?
Сестра молчала. Обхватила себя за плечи и смотрела куда-то в пол. Ее губы подрагивали. То, что она молчит и даже не пытается оправдаться, задело меня еще сильнее.
— А ведь я по-настоящему беспокоилась за тебя, когда ты объявила о том, что все кончено. Я с ума сходила от беспокойства, Ксюша, видя, что с тобой твориться. Не знала, что делать. Я пыталась помочь тебе, но каждый раз ты отталкивала меня. Почему ты лгала мне? — в моем голосе зазвенела обида.
— Ты сама все придумала, — тихо ответила Ксю. — Сама решила, что Лина увела у меня Виталика. Сама, Таня. Я ничего тебе не говорила.
— Ты молчала. Молчание — тоже ложь. Самая лицемерная форма лжи, — сказала я. — И ты в совершенстве овладела ею.
В ее глазах сверкнули слезы — в них словно осколки зеркала попали. Ксю было больно из-за моих слов. А мне — из-за ее поступка. Кому из нас больнее? Та, которую ранили словами, или та, которую ранили поступками? Я не знала. Наверное, нам обеим.
— Я увидела Лину и Виталика вместе, я проследила за ними в тот день, я сделала фотографии и принесла их тебе, Ксю, — продолжала я пустым голосом. — Потому что я хотела облегчить твои страдания. Хотела отомстить за тебя, хотела рассказать всем, какие они подлые — твой бывший жених и твоя лучшая подруга. А что сделала ты? Ты не рассказала мне правду. Ты стала плакать и просить, чтобы я ничего не делала. И я не делала, потому что беспокоилась за тебя. И верила тебе. А теперь ты говоришь, что я сама все придумала? — С моих губ сорвался смех — безжизненный и глухой. — Вы обманывали меня — ты, Виталик, Окладниковы. Вы держали меня за дуру? Или вам было весело? Ксюша, ответь.
— Нам не было весело, — прошептала она.
— Тогда в чем дело? Почему ты доверилась им, но не мне? Почему Василина все знала, хотя она для тебя никто, а я — нет? Почему ты не рассказала мне правду, даже тогда, когда я увидела Лину и Виталика вместе? Ксюша, почему ты молчишь? Тебе нечего сказать?
Она перешагнула через осколки и опустилась на стул. Ее лицо казалось совсем белым, а глаза сверкали все ярче — слез становилось больше. Какое-то время она молчала. Потом все же решилась.
Я боялась, — ответила Ксю, запустив пальцы в распущенные волосы.
— Чего? — спросила я. Гнев и обида не отпускали меня — я чувствовала их каждой клеточкой своего тела. — Чего ты боялась?
