Лицо папы несколько смягчилось.
— Не исключаю, что это так. Но почему в это должна быть втянута моя дочь? Я опущу тот момент, что вы делали из меня дурака, скрывая свои отношения, но кто, черт побери, давал ему право вмешивать тебя в свои дела? Ты ведь понимаешь, что вполне сейчас могла сидеть в камере, а не дома, если бы не я? Понимаешь, насколько это опасно?
— Понимаю, папа, — опустила я взгляд. — И мне очень жаль, что я так расстроила тебя. Я не специально. Ты всегда говорил мне, что я должна жить так, как сама этого хочу. Что я должна быть верной себе и своим принципам. Что должна защищать своих близких и тех, кто в этом нуждается. И я просто следовала всему тому, что ты говорил. Потому что я верю в это. И я верю в то, что Олег невиновен. И ты веришь — просто слишком зол. Да, я виновата, и я снова прошу у тебя прощения, но я не сделала ничего плохого. И Олег — тоже.
Я подошла к нему и обняла. Папа вздохнул, обнял меня и поцеловал в лоб — как в детстве.
— Мне было очень страшно, — прошептала я. От одного лишь воспоминания о том, что произошло вчера, по коже бежал мороз. — Спасибо, что помог, пап.
— А я мог иначе? — ответил он. — Господи, какая же ты у меня дурная.
— Есть в кого, — вздохнула я, а он коротко рассмеялся.
Кофе мы пили вместе и ели какие-то дорогие конфеты, которые я стащила у мамы. Папа постепенно оттаивал. Его взгляд становился более спокойным, а в голосе больше не слышалось грозовых ноток, от которых мне было не по себе.
— Ты разорвешь договор с их компанией? — спросила я как бы между прочим.
— Думаю. У нас уже заключен договор. Чтобы его расторгнуть, я буду вынужден заплатить неустойку. Мне чертовски хочется послать куда подальше и этого Владыко, и Чернова, но просто так я этого сделать не могу. Тут и без них большие проблемы с партнерами. Кинуть меня вздумали.
Так вот какие вопросы он решал до самой ночи в своем кабинете.
— Тогда не расторгай договор, — сказала я. — Не теряй деньги. Ты всегда учил меня, что бизнес должен быть без эмоций. И сам сейчас нарушаешь это правило.
Папа усмехнулся.
— Как ты его защищаешь, а!
— Я защищаю нас, — возразила я. И это было абсолютно искренне. — Нашу семью. Зачем терять деньги из-за эмоций?
Ответить папа ничего не успел — в кабинет заглянула сонная мама. Видимо, она проснулась и решила зайти к папе, который все еще не спал.
— А что вы делаете? — спросила она. Ее взгляд упал на коробку. — Это же мои подарочные конфеты!
— Не твои, а наши, — поправил ее папа. — Кстати, очень вкусные.
— Еще бы, — хмыкнула мама, подходя к нам и садясь на подлокотник кожаного диванчика, на котором мы расположились. — Они ручной работы, из известной французской кондитерской. Оскар Петрович подарил.
Так звали бывшего главного режиссера в театре, в котором работала мама. Несколько лет назад он переехал в столицу и настоятельно звал маму с собой, но она, разумеется, отказалась.
Папа помрачнел — ревновал маму к этому Оскару.
— Опять он, — прорычал он, — твой проклятый Оскар. И когда это он с тобой встретился?
— На днях приезжал, — невозмутимо ответила мама. — Дорогой, ну перестань. У Оскара, между прочим, жена есть, и ребенок не так давно родился.
Ни принялись спорить, и так увлекались друг другом, что, кажется, не заметили, как я выскользнула из спальни вместе с конфетами. Папа, кажется, пришел в себя, и я надеялась, что он все-таки окончательно поймет, что Олег не виновен, а наши отношения — серьезны.
Я вернулась в свою комнату, но, чуть подумав, снова вышла за дверь и тихо проскользнула в спальню Ксю. Она спала и не слышала моих шагов. Я поправила одеяло — так, чтобы оно укрывало ее вечно мерзнущие ноги, и оставила конфеты. Ксю обожала их. Только потом я легла в прохладную постель и долго не могла заснуть, думая об Олеге.
Кто подставил его?
Кто ты, Снежная королева?
Глава 43
«Что ты хочешь?» — высветилось на экране телефона, лежащего на подоконнике небольшой полутемной кухни. Сидящий на нем же молодой человек с бокалом виски усмехнулся и, взяв телефон в руки, набрал ответ:
«Мне нужны деньги».
Они всегда были ему нужны. Всегда. Он легко получал их и в то же время легко расставался. Порою так легко, что его называли безумцем. Но ему нравилось так жить — на самой грани.
«Ты их уже получил», — мгновенно написали ему.
— Мало получил, — тихо сказал молодой человек и криво улыбнулся. Тот, кто заплатил ему за дело, мог дать больше. Гораздо больше.
«Тебе не понятно? Мне нужно еще денег», — отправил он новое сообщение.
«Мы договорились на определенную сумму»
«Мы не договаривались, что она будет конечной».
Молодой человек допил виски и с хрустом раскусил кусочек льда из бокала.
«Ты охренел? Этого урода вообще могут выпустить!» — начал истерить заказчик.
«Причем здесь я? Я сделал все, что от меня требовалось. Оставил сюрприз в его машине и не засветился ни на одной камере. Отправил через своего человечка наводку ребяткам в форме. Все чисто. Остальное — не моя забота. Моя забота — получить моральную компенсацию».
«За что?!»
«За переживания, — с ухмылкой написал молодой человек. — Будем считать, что я получил аванс в пятьдесят процентов. Остальные деньги переведи мне в течение суток».
«Иначе ты все расскажешь ментам? Не боишься, что и тебя повяжут?» — спросил заказчик.
«Повяжут… Что за жаргон? Нет, я все расскажу господину Владыко. Наверное, он удивиться, когда узнает, кто его заказал, как думаешь?»
Какое-то время телефон молчал. Молодой человек успел сделать себе вторую порцию виски, прежде чем ему пришло новое сообщение.
«Черт с тобой. Я заплачу еще. Но учти, это — в последний раз. Больше не дам ни копейки».
«Заметено. Даю тебе сутки».
— Ты чего не спишь? — появилась на кухне его девушка. Вид у нее был сонный.
— Да так, решаю один важный вопрос. А ты?
— Без тебя постель холодная, — ответила она, подошла к нему и обняла, прижимаясь всем телом. Он погладил ее по щеке и усадил к себе на колени. Зарылся носом в распущенные волосы и вдохнул их аромат.
Если он был Клайдом, то она — его Бонни. Ему всегда нравилась эта дерзкая парочка, которая ничего не боялась.
— Делиться нужно не только деньгами, но и любовью, — прошептал молодой человек, подхватил смеющуюся девушку на руки и, смеясь, унес в спальню.
* * *
Утром я проснулась рано — за окном все еще было темно. До Нового года оставался всего один день, и если в прошлые годы в это время меня настигало предвкушение праздника и волшебства, то сегодня я чувствовала лишь тревогу, страх за Олега и желание встретиться с теми, кто мог подставить его. Сначала — с тем самым парнем, которого отчислили из университета. Потом — с Костей, поскольку он не давал мне покоя, а почему, я и сама не понимала.
