Сама не знаю, с чего я пустилась в подробности, но, начав вспоминать, никак не могла остановиться.
– Не представляю, зачем он принес этот хлеб. Может, девать было некуда. Зато помню лучший подарок – караоке. А потом мама ушла к себе и закрыла дверь, и мы почувствовали себя совсем большими – одни, без взрослых! Стали играть в дурацкие игры, и мне пришлось целовать мальчика по имени Джозеф… кстати, несколько месяцев назад он перебрал с героином.
Я чувствовала взгляд Каэла, но – странное дело – замолчать не могла. Мы остановились на перекрестке. Небо было черное, совершенно ночное, на темную кожу Каэла ложились красные блики от светофора.
– Ой, боюсь, я слишком разболталась.
– Ничего, – почти прошептал Каэл.
Что же он из себя представляет? Такой терпеливый, спокойный, внимательный. Я попыталась сравнить его с мужем Элоди. Филип жизнерадостный, общительный, а Каэл… даже не знаю, что о нем и думать.
Давненько я не вела ни с кем таких разговоров, если вообще вела. Единственный, с кем я вспоминала родителей, – Остин.
– Мы с мамой и сестрой жили в Ривердейле. – Неожиданно резкий голос Каэла перекрыл рокот мотора и шум ветра.
– «Ривердейл» – отличный сериал, мне нравится, – сказала я, и Каэл едва заметно улыбнулся.
– И мне нравится.
– Город или сериал?
– И то, и другое, – уже серьезно ответил он.
– А сестра – старшая? – Я решила воспользоваться его неожиданной разговорчивостью.
– Младшая.
Я не успела уточнить, сколько же ей, – подъехали к моему домику.
– И мой брат младше. Примерно на шесть минут.
Обычно люди в ответ смеются. Каэл опять никак не отреагировал, я лишь почувствовала на себе его взгляд.
У самого дома ветер ударил пылью в ветровое стекло, и пункт «Замостить дорожку» поднялся в моем списке на несколько позиций. Заглушив мотор, я еще раз извинилась за сцену у папы. Каэл кивнул и выдал свое отношение: «Да ничего».
Я достала из-за сиденья сумочку.
– Ну, ты-то с ними больше не столкнешься. А мне туда в следующий вторник, ровно к семи.
«Ровно к семи» я сказала скорее для себя, чем для Каэла. Если опять опоздаю, мне точно несдобровать.
В безлунные ночи, вроде этой, у нас не видно ни зги. Каэл посветил телефоном на крыльцо.
– Нужно сделать освещение…
Он шагал рядом со мной и оглядывал двор. Я представила его в Афганистане: тяжелое оружие на плечах и другое бремя, – защита свободы.
– Моей сестре, кстати, пятнадцать, – сказал Каэл, первым входя в дом.
Глава 22
Элоди съежившись спала на своем диванчике. Я разулась, укрыла подругу ее любимым одеялом. Его сшила для Элоди бабушка, давным-давно. Оно уже пообтрепалось и стало ветхим. Хотя бабушка умерла несколько лет назад, Элоди до сих пор плакала, когда ее вспоминала. Наверное, она скучала по родным. Далеко от семьи, беременная, муж на войне… О родителях Элоди особо не распространялась; по-моему, они были не в восторге оттого, что их дочь сбежала в Америку с молоденьким солдатом, с которым познакомилась в интернете. И немудрено.
Я включила телевизор, и Элоди пошевелилась.
– Будешь смотреть? – спросила я у Каэла. Я и забыла, что он здесь ночует. Придется, наверное, будить Элоди и укладывать на мою кровать.
– Нет, не беспокойся.
Да, тот еще болтун.
Я продолжила:
– Положу пирог в холодильник и пойду спать – с утра на работу. Если тебе нужно что-нибудь купить, впиши в список – на холодильнике висит.
Каэл согласно кивнул и уселся в красное кресло. Неужели здесь и уснет?
– Одеяло дать?
Каэл пожал плечами.
– Ну, давай, если есть.
Я принесла из шкафа старенькое одеяло. Каэл поблагодарил, и я опять пожелала ему спокойной ночи.
Когда я легла, сон улетучился. Всю ночь я вспоминала, как Каэл вел себя у отца: благодаря ему ужин был не такой жуткий. Еще вспоминала, как он предложил заправить мою машину, а заодно и про деньги, которые нужно вернуть ему за бензин, пусть он и отказывается.
Сон упорно не шел. Я обхватила руками подушку и подумала: хорошо бы рядом лежал кто-то теплый. И можно было бы поговорить, если не спится. Только не с Каэлом, конечно. Мне даже стало смешно, и я задумалась – а каково это было бы?.. Стоп. Не нужно заходить так далеко. Однако, как ни старалась я думать о чем-нибудь другом – о ком-нибудь другом, – мне представлялся Каэл: вот он лежит рядом и смотрит в потолок, точно так же, как он смотрел в окно по дороге домой.
Уже год у меня никого не было; я вообще дотрагивалась только до клиентов, родных и Элоди. Да и раньше моя интимная жизнь регулярностью не отличалась. В моем возрасте люди знакомятся в клубах, или в школе, или через друзей, а у меня как-то не складывалось. C Брайаном мы то чмокались в его машине, то расходились, и я давала себе слово с ним больше не разговаривать. В последний раз мы встречались в его комнате в казарме. Я легла и обо что-то укололась. Посмотрела – сережка. Просто сюжет из кино! Во-первых, как можно потерять сережку и не заметить? А во-вторых, я почувствовала себя неудачницей, готовой ради мужского внимания терпеть измены. И чтобы это до меня наконец дошло, понадобилась чудовищных размеров чужая серьга.
Мы поскандалили. Брайан утверждал, что серьгу, видимо, потеряла подружка соседа; видела я этого соседа с самыми разными «подружками», только ни одна не была женского пола.
Я схватила телефон и, чтобы не вспоминать больше о Брайане, полезла в социальные сети. Поискала Каэла в друзьях Элоди и не нашла, хотя сам его профиль нашла; у него оказалось меньше сотни друзей. Удивительно: я сама общаюсь, дай бог, с одним процентом «друзей», но у меня-то их почти тысяча. Нет, пожалуй, это у меня перебор – пускать на свою страницу тысячу человек, с которыми даже не разговариваешь.
На аватарке Каэл стоял с тремя другими солдатами. Все в боевой форме, рядом – танк.
Каэл улыбался, даже, пожалуй, сиял. Непривычное зрелище. Одной рукой он обнимал соседа. Кроме этой фотографии никакой информации на его страничке не нашлось. Профиль был закрытый. Попроситься к нему в друзья? Не стоит: проситься в друзья к человеку, который ночует в кресле у тебя в гостиной…
Я закрыла его страницу и стала вычищать у себя из друзей тех, кого почти не знала. Удалила больше сотни и наконец уснула.
Глава 23
Проснулась я одетая, с телефоном на груди. Было жарко, как будто включили отопление, хотя я его никогда не включала. Глянула на часы: почти четыре. А вставать нужно в восемь, чтобы до работы успеть в магазин. Я поставила телефон на зарядку и села. Расстегнула лифчик, стянула джинсы и осталась в футболке. От жары в горле у меня пересохло. Шея под густыми кудрями вспотела.
