Клара начинает писать, и я наклоняюсь вперед, чтобы прочитать. «Поддержать стремление дочери стать актрисой». Она закрывает фломастер и возвращает его на место.
Желание дочери заставляет меня испытать приступ вины. Я и сама хочу, чтобы она следовала своим мечтам, просто почему бы им не быть чуть более реалистичными?
– Что будешь делать с дипломом, если актерская карьера не заладится?
– Зачем загадывать? – пожимает плечами Клара, подтягивает ногу на стул и кладет подбородок на колено. – А кем ты хотела стать?
Я лишь смотрю на доску, неуверенная, что у меня есть ответ.
– Без понятия. В твоем возрасте у меня не было никаких особых талантов или склонности к какому-то определенному предмету.
– Но ты же любила что-то, как я люблю сцену?
Пару секунд я размышляю над вопросом, но на ум ничего не приходит.
– Мне нравилось общаться с друзьями, не думая о будущем. Всегда считала, что в университете что-нибудь выберу.
– Мне кажется, стоит поставить это в качестве цели на будущий год, – кивает Клара на доску. – Выяснить, в чем твоя страсть, потому что это явно не быть домохозяйкой.
– Почему бы и нет, – задумчиво отвечаю я. – Некоторые женщины счастливы лишь убираться и готовить. – Мне и самой этого хватало до недавнего времени.
Клара отпивает колу из бутылки. Я же записываю ее предложение: «Найти свою страсть».
Может, ей это и не понравится, но дочь напоминает меня в ее годы. Самоуверенная. Думает, что знает все. Да, именно так я и описала бы ее одним словом. Я и сама была такой, а теперь… Если основываться на моем нынешнем поведении, то характеризующее меня слово – ворчливая.
– Когда ты думаешь обо мне, какое определение приходит в голову?
– Мама, – немедленно произносит Клара. – Домохозяйка. Чрезмерно заботливая. – Над последней фразой она смеется.
– Я серьезно. Опиши мое ключевое качество одним словом.
Дочь задумчиво склоняет голову и несколько длинных секунд внимательно меня рассматривает. Затем честно говорит:
– Предсказуемая.
– Предсказуемая? – Я так и замираю с открытым ртом, моему возмущению нет границ.
– В хорошем смысле. – Каким образом предсказуемость может характеризовать человека с хорошей стороны? Не могу представить, чтобы кому-либо захотелось услышать такое описание себя. – Думаю, я подразумевала – надежная, – оправдывается Клара. Затем наклоняется, обнимает меня и уходит, пожелав спокойной ночи и еще раз поздравив с днем рождения. Я же остаюсь сидеть, погребенная под ворохом неутешительных мыслей.
Сомневаюсь, что дочь хотела меня обидеть, но определение «предсказуемая» я точно не ожидала услышать. Потому что именно такой я боялась стать. Но не смогла избежать этой участи.
Глава четвертая
Клара
Наверное, не следовало называть маму предсказуемой вчера вечером, потому что впервые за долгое время я не обнаруживаю еду на столе, собираясь в школу.
Надо извиниться, потому что я просто умираю с голоду.
Когда я выхожу в гостиную, она сидит там в пижаме и смотрит «Отчаянных домохозяек».
– А что на завтрак?
– Мне не хотелось сегодня готовить. Сделай себе тост.
Точно, обиделась.
Поправляя галстук, в комнату входит отец. На секунду он застывает, увидев маму на диване.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– Да, все в порядке. Просто не было желания готовить завтрак, – отвечает она, повернув к нам голову, но не меняя удобной позы.
Когда она возвращается к сериалу, мы с папой переглядываемся. Он приподнимает бровь, затем подходит к маме и быстро целует ее в лоб.
– Тогда до вечера. Люблю тебя!
– И я, – отвечает она.
Я следую за отцом на кухню, протягиваю ему тост и беру себе второй.
– Думаю, это я виновата.
– Что она не приготовила завтрак?
Я киваю:
– Вчера я умудрилась назвать ее предсказуемой.
– Да, это было не слишком-то вежливо с твоей стороны, – морщит нос отец.
– Я не имела в виду ничего плохого. Она сама попросила описать ее одним словом. И это определение первым пришло на ум.
– Ну… В каком-то смысле ты права… – Папа наливает кофе и облокачивается на стол, пребывая в задумчивости. – Она действительно придерживается определенного распорядка дня.
– Встает в шесть, готовит завтрак к семи…
– Ужин каждый вечер ровно в полвосьмого, – подхватывает отец.
– Меню по графику.
– Каждое утро в десять – тренажерный зал.
– Закупает продукты по понедельникам, – добавляю я.
– А по средам – стирка.
– Видишь? – оправдываюсь я. – Она и вправду предсказуемая. Это не оскорбление, просто констатация факта.
– Хотя, – протягивает отец, – как-то раз мы не застали ее, придя домой. Только нашли записку, что она уехала в казино с Дженни.
– Я помню. Мы еще обсуждали возможное похищение.
Причем, говорили мы это вполне серьезно. Внезапная однодневная поездка без предварительного недельного планирования была так не похожа на ее обычное поведение, что мы позвонили им обеим, чтобы убедиться: послание действительно оставила мама.
Отец смеется и притягивает меня, чтобы обнять. Обожаю, когда он так делает. Его накрахмаленные белые рубашки всегда застегнуты на все пуговицы и очень приятны на ощупь, кажется, будто тебя обволакивает мягкое одеяло. От которого правда пахнет порошком и которое любит учить тебя жизни.
– Мне пора, – он отпускает меня и ерошит волосы. – Хорошего дня в школе.
– А тебе на работе.
Мы выходим из кухни и видим, что мама стоит перед телевизором и тычет в него пультом.
– Кабельное перестало работать.
– Наверняка дело в пульте, – комментирует папа.
– Или в работе канала, – добавляю я, забирая пульт у матери. Она вечно нажимает не ту кнопку и забывает, как вернуться к просмотру. Однако ни одна клавиша не реагирует, поэтому я выключаю питание.
Пока я стараюсь наладить трансляцию, в дом входит тетя Дженни.
– Тук-тук, – мелодично произносит она, распахивая дверь. Отец помогает ей внести кресло с Элайджей и огромную сумку с игрушками. Телевизор снова включен, однако ни один канал не показывает.
– Думаю, он сломан.
– О боже! – восклицает мать, словно провести время с ребенком без телевидения – самое страшное событие в мире.
