– Алло?
– Миссис Грант?
– Да, это я, – отвечаю я, вытирая нос платком, взятым с тумбочки.
– Это мастер по ремонту кабельного телевидения. Хотел сообщить, что в доме с девяти до пяти должен быть кто-то, чтобы обеспечить доступ к оборудованию.
– Серьезно? – Я с размаху сажусь на кровать. – Вы ждете, что я буду сидеть дома весь день?
– Такова процедура, мадам, – после небольшой паузы заявляет техник, нерешительно покашливая. – Мы не можем работать без хозяев.
– Я понимаю, что так положено, но вы можете назвать мне более точные временные рамки? Два часа? Три?
– Это очень трудно сделать, так как каждый ремонт различается по сложности.
– Само собой, но неужели я обязана ждать столько времени? С какой стати я должна потратить на это восемь чертовых часов? – Я срываюсь на ни в чем не повинного человека. Я качаю головой, прижимая ладонь ко лбу. – Знаете что? Просто отмените вызов. Мне даже не нужно кабельное. Никто его уже не смотрит. Думаю, вам вообще стоит сменить специальность, потому что, судя по всему, в ближайшее время специалисты по ремонту кабельного телевидения перестанут быть востребованными.
Я даю отбой, швыряю телефон на кровать и бессмысленно на него пялюсь.
Ладно, ладно. Вот теперь я достигла дна. Это точно худший момент в моей жизни.
Глава двадцать шестая
Клара
Я приезжаю в школу на полчаса раньше необходимого. На стоянке припарковано всего несколько машин, и пикапа Миллера среди них нет. Нет никакого желания входить в кабинет Джонаса раньше звонка, поэтому удобнее откидываюсь на сиденье.
Я не буду плакать.
Вообще-то, сейчас я даже не злюсь. Если уж я что и чувствую, так это абсолютную пустоту. За последние двенадцать часов произошло так много событий, что мой мозг словно решил отключиться. И я совершенно не против. Уж лучше ничего не ощущать, чем быть в ярости, как ночью, или оказаться униженной, как после утренней выходки матери, когда она так грубо обошлась с Миллером.
Я понимаю. Сама тайком привела его в спальню. Занималась сексом. Это ужасное поведение. Но прошлым вечером мама лишилась права решать, какое поведение плохое, а какое нет.
Я вздрагиваю, услышав стук в окно. Миллер стоит рядом с машиной, и мое оцепенение спадает, потому что один его вид возрождает во мне желание жить. Парень открывает дверцу, садится и протягивает стаканчик кофе.
Он никогда еще так хорошо не выглядел. Конечно, усталость заметна, и ни один из нас не успел почистить зубы и причесаться, не говоря уже о несвежей одежде. Но Миллер держит напиток и смотрит на меня так, словно не ненавидит за вчерашнее, и это прекрасно.
– Подумал, что кофеин тебе понадобится, – поясняет он. Я отпиваю и смакую теплую жидкость, наслаждаясь ароматом сладкой карамели. Не понимаю, как я могла не любить кофе. – Как бы там ни было… С днем рожденья?
Миллер произносит последнюю фразу как вопрос, которым, наверное, она и является.
– Спасибо. Хотя сегодня, пожалуй, второй из худших дней в жизни.
– Мне кажется, он был вчера. Сегодня есть надежда на лучшее. – Я делаю еще один глоток и беру любимого за руку, пожимаю изо всех сил и сплетаю наши пальцы. – Что было после того, как я ушел? Мама тебя наказала?
– Нет, – с невеселым смехом отвечаю я.
– Ты тайком привела парня в спальню. Не представляю, как можно отвертеться от наказания, даже если сегодня твой праздник.
– Моя мать лгунья, изменщица и не может быть для меня примером. Я решила, что больше не буду подчиняться ее правилам. Уж лучше расти совсем без родителей.
Миллер в ответ лишь сдавливает мою ладонь. Видно, что мои слова ему не нравятся, но учить меня жизни он тоже не торопится. Наверное, думает, мне нужно время, чтобы успокоиться. Но это не поможет. Я больше не хочу иметь ничего общего с матерью.
– А что скажет Лекси?
– Лекси? – Я недоуменно смотрю на парня, поднимая бровь. Он кивает, отпивая из стакана. – Черт, Лекси! – Я завожу мотор. – Совсем забыла ее забрать.
– В твое оправдание можно заметить, что утро выдалось довольно насыщенным, – смеется Миллер, затем наклоняется ко мне и целует в щеку. – Увидимся на обеде.
– Хорошо, – чмокаю я его в ответ.
Он поворачивает ручку и пытается выбраться из машины, но я останавливаю его, схватив за запястье, так как хочу сообщить еще кое-что. Когда Миллер опускается обратно на сиденье и поднимает на меня вопросительный взор, я нежно касаюсь его щеки свободной ладонью, стараясь подобрать слова, чтобы выразить, насколько я сожалею о своем поступке прошлой ночью. С раскаянием смотрю ему в глаза, но словно забыла, как говорить.
Миллер наклоняется ко мне и прижимается своим лбом к моему. Я закрываю веки и замираю на несколько секунд. Потом чувствую на своей шее его руки, ласкающие меня.
– Все в порядке, Клара, – шепчет любимый. – Обещаю, я не сержусь. – Легко коснувшись губами моего лба на прощание, он вылезает из автомобиля.
Я полностью осознаю, как неправильно поступила. Меня до сих пор ужасают собственные действия. Настолько, что я не собираюсь рассказывать Лекси о произошедшем между Миллером и мной.
Надеюсь, однажды у нас будет шанс все повторить, потому что первую попытку я точно испортила.
* * *
Я так рано собралась в школу, что приезжаю за подругой практически вовремя, и она даже не узнает о моей забывчивости. Она выходит из дома с упакованным в яркую бумагу подарком и воздушным шариком, надпись на котором гласит: «Быстрее выздоравливай!»
Она частенько так поступает. Дожидается последнего момента, когда уже нет времени искать подходящие открытки, шарики или обертку. Большая часть ее презентов завернута в упаковку с рождественским рисунком, вне зависимости от того, в какое время года она их вручает.
До сих пор не верится, что мать забыла про мой день рождения. Ну хоть Миллер с Лекси помнят.
Несмотря на то, что семнадцать мне исполнилось всего несколько часов назад, я горжусь своей новообретенной зрелостью.
Когда я вхожу в класс, мне удается пройти весь путь до парты, не ударив Джонаса. Даже когда он желает мне доброго утра. Даже когда его голос срывается, произнося эту фразу. Я просто не смотрю в его сторону.
Спустя двадцать минут после начала занятия я не совершила ни одного из тех действий, которые крутились у меня в голове все это время. Мне бы так хотелось наорать на Джонаса, назвать изменщиком, рассказать о его интрижке с матерью всему классу или даже всей школе, взломав систему громкой связи.
Но я так и сижу на месте, втайне гордясь своей выдержкой. Мне удается сохранять спокойствие и хладнокровие, если не глядеть на этого негодяя, и кажется, получится дождаться конца урока и покинуть кабинет без скандала.
