В кои-то веки я понимаю, что она врет.
– Клара. – Я следую за ней, умудряясь перехватить дочь до того, как она сбежит к себе в комнату.
Я разворачиваю дочь лицом к себе и замечаю, что она плачет. Ее слезы разбивают мне сердце, поэтому я прижимаю ее к груди и глажу по голове, пытаясь успокоить.
– Я переписывалась с тетей Дженни во время аварии, – всхлипывает Клара, цепляясь за меня с такой силой, словно боится отпускать. – Я не знала, что она за рулем. Только что она отвечала, а в следующую секунду… перестала. – Клара вся дрожит.
Не могу поверить, что она считает себя причастной к автокатастрофе.
Я немного отстраняюсь и обхватываю ладонями лицо дочери.
– Дженни не вела машину, Клара. Ты ни в чем не виновата.
Она потрясенно смотрит на меня, явно не веря моим словам. Потом качает головой:
– Автомобиль был ее. И потом, ты говорила, что она подвозила папу до работы.
– Я так сказала, но клянусь – за рулем был твой отец. Я бы никогда тебя не обманула, если бы хоть на секунду подумала, что ты обвинишь себя в произошедшем.
– Но тогда почему ты соврала? – Клара отступает, сглатывая и недоуменно хмурясь. Она вытирает слезы. – Зачем сказала, что тетя Дженни управляла машиной, если это было не так?
Я понимаю, что мне абсолютно нечем подкрепить свои слова. Объяснений этому нет. Из меня вышла отвратительная лгунья. Вот черт. Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть так, словно все это не имеет никакого значения.
– Просто… думаю, я перепутала. Сама уже не помню. – Я делаю шаг вперед и сжимаю ладони Клары в своих. – Но клянусь, что сейчас говорю правду. Тетя Дженни была на пассажирском сиденье. Если не веришь, то могу показать отчет с места аварии, но даже не смей винить себя в их смерти.
– Почему отец был за рулем автомобиля тети Дженни? – спрашивает Клара, подозрительно прищуриваясь. Она больше не плачет.
– У него лопнула шина.
– Неправда. Ты снова меня обманываешь.
Я отрицательно качаю головой, но и сама чувствую, что покраснела. Пульс зашкаливает. Просто оставь эту тему в покое, Клара.
– Почему они были вместе, мам?
– Просто так произошло. Папу нужно было подвезти. – Я разворачиваюсь, намереваясь пойти к столу и начать убираться. Может, так мне удастся не разрыдаться? Но предательские слезы начинают течь по щекам еще до того, как я добираюсь до гостиной. Это последнее, что сейчас нужно. Хуже не придумаешь.
– Мам, что ты недоговариваешь? – Дочь догоняет меня и застывает рядом, требуя ответов.
– Хватит задавать вопросы, Клара! – прошу я в отчаянии. – Пожалуйста. Просто прими объяснения и больше никогда не поднимай эту тему.
– Неужели они были… – Она невольно отступает на шаг, будто я дала ей пощечину. Она с ужасом закрывает рот рукой. Все краски сбегают у нее с лица и даже с губ. Упав на стул и уставившись пустыми глазами в пространство, Клара в конце концов интересуется: – А где сейчас папина машина? Если у нее было проколото колесо, почему мы так и не получили ее из ремонта?
Даже не представляю, что ответить.
– Ты поэтому отказалась устраивать совместные похороны? Все друзья и родные были практически одни и те же, поэтому не было никакого смысла в раздельных церемониях, но ты казалась такой злой и настаивала на своем. Боже мой. – Дочь прячет лицо в ладонях. Потом снова поднимает взор и умоляюще смотрит на меня, лихорадочно качая головой. – Мам?
В ее глазах виден страх.
Я тянусь к дочери через стол, желая оградить от сокрушительного удара, но она подскакивает и убегает в спальню, громко хлопнув дверью. Мне так хочется последовать за ней, но мне нужно прийти в себя. Я судорожно вцепляюсь в спинку стула и наклоняюсь вперед, стараясь дышать медленно, чтобы успокоиться.
Я знала, что новость раздавит Клару.
И тут дверь ее комнаты распахивается. Я смотрю на приближающуюся дочь. Наверняка у нее полно вопросов. Я хорошо понимаю, что она сейчас чувствует, ведь у меня самой накопилось много мыслей.
– А что ты скажешь про вас с Джонасом? Давно вы встречаетесь? – В голосе Клары я слышу обвиняющие нотки.
– Мы не встречались… До того вечера, когда ты нас застала. Тогда мы впервые поцеловались. Клянусь.
Вот теперь она начинает плакать. Дочь мечется из угла в угол, словно не зная, как дать выход своему гневу. На кого его обратить.
Вдруг она перестает расхаживать, сгибается пополам, обхватив руками живот, словно от приступа боли, и указывает в сторону прихожей.
– Нет, пожалуйста, только не это. Скажи, что Джонас не поэтому оставил нам Элайджу. Почему он сказал, что не может так больше? – Клара задыхается, пытаясь смахнуть слезы. Я обнимаю ее, но она почти сразу вырывается. – Папа что?.. Джонас – не отец Элайджи?
– Клара, дорогая… – шепчу я, чувствуя, что горло сжимается от рыданий, я не в состоянии выдавить больше ни звука.
Она оседает на пол, рыдая. Я опускаюсь рядом и кладу руку ей на плечо. Клара поворачивается и обнимает меня в ответ, и несмотря на то, что мне приятно оказаться нужной в подобный момент, я бы отдала все, лишь бы дочь ничего не узнала. Не могу видеть, как она страдает.
– Ты знала об этом? До аварии?
– Нет, – качаю я головой.
– А Джонас?
– Тоже.
– А как вы… Когда вы все поняли?
– В тот день, когда они погибли.
– Мама, – шепчет Клара, обнимая меня еще сильнее.
Она произносит это слово с такой тоской и болью, будто понимает, что я никогда не смогу помочь ей оправиться. Утешить. И я действительно понятия не имею, что можно сделать.
Тогда дочь отстраняется и встает.
– Я так не могу. – Она направляется в комнату и выходит с сумочкой и ключами в руке.
Но ей нельзя садиться за руль в таком состоянии. Поэтому я тоже поднимаюсь и забираю ключи, пресекая попытки вернуть их.
– Мам, ну пожалуйста.
– Ты никуда не поедешь. По крайней мере, пока так расстроена.
Клара роняет сумку на пол в знак поражения и закрывает лицо ладонями. Она стоит и беззвучно плачет какое-то время, но потом опускает руки и умоляюще смотрит на меня.
– Пожалуйста, мне нужно к Миллеру.
Ее слова, подкрепленные горестным выражением лица, разбивают мне сердце. Я чувствую, словно мою душу растоптали. Но несмотря на боль, я понимаю дочь. Сейчас ей нужны не мои утешения. Однако, даже осознавая, что близость между нами потеряна, я рада, что у Клары есть человек, к которому можно обратиться за поддержкой.
– Хорошо, – киваю я. – Я сама тебя отвезу.
Глава тридцать четвертая
Клара
