– Она сказала что-нибудь про взлет? – С ее британским акцентом мне показалось, что мы находимся на съемках какой-нибудь исторической картины на BBC.
– Никаких новостей. – Я потрясла головой и незаметно смахнула слезы.
Она вздохнула, подтянула ноги к груди и обвила их руками. Затем натянула рукава своего кремового кашемирового свитера до самых пальцев и взглянула на газеты рядом со мной.
– Твоя «Таймс»?
Я кивнула.
– Ты читала об изменениях в сфере космонавтики? Утром видела статью.
Я чуть не подскочила от удивления. Девушка казалась одной из тех, кто всегда следит за миром моды и не отличит шаттл от ракеты, даже если один из них врежется в нее. Я стала листать газету в поисках научной колонки.
– Вот что мне нравится в газетах: никогда не знаешь, что найдешь. Прям как с пасхальными яйцами
[2].
Я кивала как китайский болванчик. Ведь это именно то, почему мне тоже нравилось читать прессу.
– Ага. Любишь космос?
– Просто интересно, – пожала она плечами.
– Меня зовут Ким. – Я протянула ей руку.
– Никки. – Она улыбнулась и ответила на рукопожатие. – Почему ты не тусишь со своей группой? – Девушка указала на ребят в отдалении.
Наша группа состояла из восьми человек. Некоторые из них сейчас достали карты и играли на ковре, другие сгрудились вокруг ноутбука Джамала, слушая его музыку.
– А как ты узнала… – начала я, но она тут же дернула привязанную к моему багажу сине-белую бирку «Студенты по обмену», о которой я совсем забыла. – Я не особо общаюсь с ними. И нас только трое из одной школы, но тут все сложно.
– История моей жизни, – кивнула Никки. – Я навещала здесь отца, который не живет в Лондоне со мной и мамой, так что все тоже сложно. – Она убрала челку за ухо, но та была довольно короткая и упала обратно на лицо. – Прости, что ною. Люди просто… фу. Не знаю. Разочаровывают. – И она снова попыталась убрать волосы за ухо.
– История моей жизни, – повторила я за ней. Она засмеялась, и звуке смех напомнил мне звучание пианино.
Никки указала на мой журнал по робототехнике и поинтересовалась, буду ли я изучать это в университете.
– Не уверена, – покачала я головой, – скорее, выберу инженерное направление или программирование.
Из динамиков загромыхало объявление о рейсе в Феникс. Никки подождала, пока оно закончится.
– Я думаю поступать на психологию. Мне интересны исследования в этой сфере. А этот год я пропустила. – Она замолчала, наблюдая за ребенком, который достал козявку из носа и втер ее себе в волосы.
– Какие исследования?
– О бихевиоризме. Я не собираюсь консультировать людей: если они будут болтать весь день о своих проблемах, можно просто чокнуться. Но мне интересно, почему люди совершают или не совершают различные поступки, чего они могут добиться в жизни и все такое.
Носком кроссовка я вырисовывала узоры на ковре. Самая большая загадка в моей жизни – это поведение других людей.
– Если когда-нибудь поймешь их, ты должна будешь мне все рассказать. Я понимаю математику, но вот люди сбивают с толку больше, чем квантовая механика. Лучше уж иметь дело с роботами.
– Не сдавайся, – засмеялась она, – может, ты просто пока не встретила того, кого действительно хотела бы понять.
Внезапно ожили динамики: «Внимание пассажирам на рейс Эйр Канада 854 до Лондона. Из-за технических неполадок рейс откладывается на более позднее время. Приносим свои извинения за доставленные неудобства». По толпе пронесся гул неодобрения. На экране загорелось новое время вылета: через три часа.
Коннор встал и потянулся.
– Кто хочет найти, где посмотреть футбол?
Наша группа начала собирать вещи. Он для них был как Нильс с дудочкой для зануд: все хотели следовать за ним.
Мириам подошла ко мне.
– Ты пойдешь? – спросила она. Ее ноги выглядели такими худыми, что даже леггинсы размера XS их не облегали. Она, наверное, закупается в детском отделе.
– Нет, спасибо, – выдавила я, желая, чтобы она просто ушла. Ну, или исчезла – почему бы и нет?
– Ты же не собираешься сидеть здесь все три часа? Давай закажем картошку фри или еще что-нибудь. Будет весело! – Она легонько толкнула мой кроссовок своим.
– Мне и тут хорошо, – настаивала я. Слова «весело» вообще не было среди тех, которыми я бы описала эту ситуацию. Коннор не хотел иметь со мной ничего общего. Более того, он завел новую девушку сразу после разрыва, а я застряла тут с ними на всю поездку. И последним куском всего этого дерьма стало ее дружеское отношение ко мне. Не знаю, что Коннор рассказывал ей про нас, и даже не знаю, какой вариант оказался бы лучше: чтобы она знала и жалела меня или чтобы он вообще не упоминал про меня, потому что я ничего для него не значу. Я сгорбилась, сползая вниз.
– Да оставь ее, не хочет она идти! – Подошел Коннор и взял Мириам под руку, даже не глядя на меня. – Нам и без ее недовольного лица будет хорошо.
Я покраснела. Он прав, я была черным облаком негатива. Не потрудилась даже познакомиться с остальными ребятами в группе и теперь выглядела жалкой и одинокой.
– Боже, ну и задрот! – громко сказала Никки. Я не особо поняла, как это относится к делу, но прозвучало одновременно смешно и оскорбительно. Я захохотала.
Коннор и Мириам ушли по коридору, остальные последовали за ними. Коннор взглянул на нас через плечо, но тут же отвернулся, поняв, что мы все еще смотрим на них.
Мои легкие наполнились воздухом, и я почувствовала себя как огромный воздушный шар, готовый взлететь.
– Не знаю точно, что это значит, но ты сейчас мой самый любимый человек на планете, – призналась я.
Не считая лучшей подруги, конечно, – но до нее я дозвониться не могла, а Никки была рядом.
– Да он просто неудачник! – Никки встала и потянула меня за собой. – Точно говорю, ведь я изучаю людей. Так что сейчас ты подтвердишь мою теорию рассказами о нем и развлекая меня следующую пару часов.
– Как мне тебя развлекать?
По лицу Никки расползлась улыбка.
– Мы умные, придумаем что-нибудь.
Два
Пятнадцатое августа
Осталось 16 дней
Никки резко остановилась у магазина дьюти-фри, и я едва не врезалась в нее сзади. Она будто зачарованная глядела, как яркий свет магазина отражается от радужных бутылочек с духами.
