Он тоже думал, что может убежать.
Двадцать пять
Двадцать шестое августа
Осталось 5 дней
Я сидела в библиотеке, уставившись в пространство и игнорируя книгу, лежащую на коленях. Книжные шкафы метфордской библиотеки заканчивались где-то под потолками, а два длинных стола посередине комнаты выглядели как реквизиты для фильма, который снимают в древнем замке. Пару шкафов занимали учебные материалы, но по большей части здесь была художественная литература, оставленная путешествующими студентами. Они складывали на полки любые карманные издания, которые брали с собой в поездку: тут с головой хватало триллеров Стивена Кинга, детективов Агаты Кристи и Ф. Д. Джеймс, а также самых разнообразных романов и сборников научной фантастики, которые только можно представить.
Забравшись на зеленый диван у окна, я обнаружила на нем пыльные и жесткие как камень подушки. Но из-за жуткой усталости была готова заснуть даже там. Всю ночь я проворочалась в кровати, так и не сумев отключить мозг и прекратить думать о ситуации, в которой оказалась. Из-за нехватки сна я чувствовала себя на грани.
Я даже пыталась дозвониться Эмили. Она знала меня сто лет и являлась настоящим мастером решения сложных проблем. Конечно, самым трудным нашим решением до сегодняшнего дня было, стоит ли рассказывать ее родителям о вечеринке, планируемой ее старшим братом. Но когда я дозвонилась до лагеря и стала молить секретаря позвать подругу к телефону, мне отказали. Я в недоумении посмотрела на трубку. А когда повторила, что это вопрос жизни и смерти, женщина засмеялась. Сказала, что если бы она звала вожатых к телефону каждый раз, когда у их друзей были проблемы, то они бы проводили все рабочее время, вися на телефоне. Затем секретарь добавила, будто извиняясь, что разговаривать вожатые могут только с родителями – такова политика лагеря. Как же я ненавидела решение Эмили туда поехать! Она могла выбрать любую из миллиона летних вакансий, а ее угораздило согласиться именно на эту.
Мне не хотелось торчать у себя в комнате и не хотелось тусить со всеми в кафе – поэтому я и отправилась в библиотеку, где взяла первую попавшуюся книгу; она все еще лежала закрытой на моих коленях, пока я смотрела в пустоту.
Чьи-то ладони легли на глаза, погружая меня в темноту. Я закричала и с размаху ударила локтем стоявшего сзади. Подскочив на ноги, я замахнулась книгой и уже приготовилась запустить ею в Никки, но вместо нее увидела Алекса, потирающего бок.
– Запомню на будущее: к тебе сзади не подходить. Нехило бьешь.
– Не думала, что это ты, – пролепетала я. Сердце все еще выбивало тысячу ударов в минуту. – Прости, мне так жаль!
Почему я постоянно все портила? На глаза навернулись слезы.
– Эй, все хорошо, – Алекс подошел ближе, – знаю, что не выгляжу как качок, но я довольно сильный. Могу спокойно выдержать пару ударов, ничего страшного.
Его запах – чистой одежды, солнца, какой-то острой еды – заставил меня успокоиться. Он был как настойка из валерианы в человеческом обличье.
– Прости, веду себя как психованная.
– Знаешь, меня это даже заводит, – подмигнул Алекс.
В ответ я слегка пихнула его. Он засмеялся и отступил.
– Эй, хоть я и сказал, что меня можно ударить пару раз, не надо делать из этого привычку!
– Слушай, я…
– Меня бесит…
Мы заговорили одновременно и снова засмеялись. Алекс поднял руку.
– Я хотел сказать, что меня бесит натянутость в наших отношениях.
– Меня тоже.
– Забудем про всю ту фигню?
Я кивнула. «Вся та фигня» заключалась в моей лжи и его ябедничестве Таше. Сложно представить, как бы он отреагировал на список про убийство Коннора.
Какое-то время мы стояли молча, а потом отвернулись друг от друга – нам плохо давались подобные разговоры о чувствах.
– Короче, у меня появилась идея, чем мы могли бы заняться вместе. Если хочешь, конечно. – Он слегка улыбнулся, заставляя мое сердце стучать быстрее.
– Какая идея?
– Это сюрприз. – Он в нетерпении подпрыгивал на носках, совсем как ребенок. – Захвати телефон и пойдем.
– Куда пойдем? – прищурилась я, пытаясь разгадать его план.
– Ты понимаешь, что такое «сюрприз»? – отрезал он, повернув меня в сторону лестницы. Казалось, его теплые руки прожигают мне футболку, оставляя на коже легкие ожоги. – Не спорь, просто возьми телефон и идем. Или ты не хочешь?
– Хочу. – На самом деле больше всего мне нравилось ощущать на себе его руки.
– Конечно, хочешь. Кому не нравятся приключения?
– А все идут?
– Не-а, – он покачал головой, – только мы вдвоем.
Я хотела сказать ему, что меня не волнуют никакие приключения. Что мы могли бы сидеть на этом пыльном диване всю ночь, и я бы с упоением слушала рассказы об одной из его глупых ролевых игр. Мне нужна была только его компания.
– Тогда пойдем, – сказала я.
На улице Алекс потянул меня за руку, ведя за собой по улице.
– Скорее, а то опоздаем.
Мы обошли людей на тротуаре, а затем он резко остановился. – Та-да!
Теперь мы стояли под Лондонским Глазом – огромным колесом обозрения на берегу реки. Стеклянные кабины медленно поднимались куда-то в небо.
– Ты серьезно? – Мой голос стал выше на несколько тонов. В голове зазвучали испуганные крики «Только не это!», а в желудке все свернулось в тугой узел. – Я слышала, что сюда очень трудно достать билеты. Быстро раскупают, – сказала я, молясь про себя, чтобы это оказалось правдой.
– Разве я бы потащил тебя сюда, не удостоверившись в успехе? – Он демонстративно достал два билета из кармана джинсов. – Я даже раскошелился на VIP-билеты. Наверху нам подадут сидр и шоколад, потому что мы очень важные персоны.
– Вот это махина, – выдохнула я, прикрывая ладонью глаза, хотя солнце уже зашло.
– Оно, наверное, метров пятьсот в высоту! Самое высокое колесо обозрения в Европе.
– Хм, подумать только.
Я не могла пойти на это. Либо меня стошнит, либо я упаду в обморок. Или сначала стошнит, а потом упаду в обморок.
Алекс театрально поклонился и указал мне на вход. Я покрылась липким потом, но заставила себя идти вперед – я же стойкий оловянный солдатик. Алекс отдал наши билеты, и мы встали в очередь, ожидая свободную кабинку.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, только немного боюсь высоты, – выдавила я и постаралась улыбнуться.
– Ох, – веселье на его лице сменилось растерянностью, – я и не догадывался. Хочешь, уйдем, займемся чем-нибудь другим?
Я почувствовала волну облегчения, но она снова сменилась напряжением. Билеты были недешевыми. Он запланировал для меня целый вечер, хотел сделать приятное…
