Ники похлопала по скамейке рядом с ней:
– Давай, садись рядышком.
– Нет! – Я скрестила руки на груди, вызвав у нее вздох разочарования.
– Я же знаю, что ты пытаешься сделать.
– Ты о чем?
– Ты думаешь, что сумеешь сбежать. Надеешься, что все само собой уляжется, когда ты через два дня сядешь в самолет, отправишься домой и забудешь все как страшный сон. – Она взмахнула руками над головой. – Как будто ты фокусник, который умеет исчезать как по волшебству.
– Ты не сможешь заставить меня. Я не стану такой как ты.
Никки поднялась на ноги.
– Ой, да ладно. Ты уже стала как я. Именно поэтому я и выбрала тебя. Ты никогда особо не ладила с другими людьми, не понимала их. Сама мне говорила, что всегда приходилось стараться, чтобы вписаться в компанию таких, как эти. – Она указала на посетителей парка. – Я просто пытаюсь доказать тебе, что быть одной из них – совершенно бессмысленно. Эти люди бесполезны. Ты единственная чего-то стоишь. И единственная причина, по которой ты бездействуешь, это твой страх.
Она шагнула ко мне. Мы стояли так близко друг к другу, что я могла почувствовать мятный аромат зубной пасты у нее изо рта и разглядеть красный след от удара.
Она протянула руку и ласково поправила мне волосы.
– Ты умнее остальных. Они должны нуждаться в тебе, а не наоборот. Так почему бы не использовать их, чтобы получить желаемое?
– Это то, чего желаешь ты, – выплюнула я в ответ, стараясь не шевелиться. А то вдруг она набросится на меня как змея, если я попытаюсь отодвинуться?
– Может быть. Но я уже сделала то, чего хотела ты, так что пора платить по счетам. Дело в балансе: когда я делаю что-то для другого, то и он должен мне помочь. А если кто-то кинет меня, ему придется заплатить. Хотя ты права: я не могу заставить тебя сделать что-либо.
– Но?
– Но я могу заставить тебя жалеть о том, чего ты не сделала.
– И что это значит? – Я отступила на шаг, вырываясь из ее чар.
Никки подошла к своему велосипеду и убрала подножку.
– Это значит, что ты у меня в долгу. Можешь идти в полицию, но у тебя нет никаких доказательств. Можешь бежать домой в Ванкувер, но рано или поздно я достану тебя. И чем дольше ты будешь тянуть, тем хуже, ведь никогда не знаешь, в какой момент я потребую должок. Вдруг что-то снова случится с Алексом – он же не может вечно голодать. Или с твоим папой – кажется, он ездит на работу на велике? По-моему, твоя мама писала об этом в блоге. Какой ответственный подход к экологии! А ведь люди на велосипедах постоянно попадают в аварии.
Казалось, вся кровь покинула тело; я застыла и почувствовала, что бледнею.
Никки продолжала:
– Еще у меня до сих пор есть твой список про Коннора. Возможно, стоит сохранить его, а потом отправить копам? Перед твоим школьным выпускным, например. У убийства же нет срока давности. Но знаешь, в чем ты можешь быть уверена на сто процентов?
Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Потом все же выдавила из себя:
– Нет… В чем?
– Я не забуду о твоем долге. И точно с тобой поквитаюсь. Будет даже веселее заставить тебя ждать и бояться, когда же наконец вся твоя жизнь полетит к чертям. Я могу быть очень терпеливой. – Она забралась на велосипед, поставив одну ногу на педаль. – Ты воспользуешься последним шансом и убьешь мою мать сегодня ночью. Это единственный выход. Сделаешь – и, обещаю, я оставлю тебя в покое.
– Откуда мне знать, что ты не врешь?
– Придется поверить мне на слово, – ответила она.
– Прекрасно, – скептически хмыкнула я.
Ее лицо сморщилось.
– Знаешь, это нечестно. Я выполнила все свои обещания до единого. Так что сделай дело – и мы в расчете. Это будет моим подарком.
– Подарком?
– Ты наконец узнаешь, на что способна. После этого тебя уже ничто не остановит. – Она оттолкнулась ногой от земли и медленно поехала прочь. – Только представь, чего ты сможешь достичь!
Тридцать
Двадцать девятое августа
Осталось 2 дня
Я не имела ни малейшего понятия, есть ли в британских госпиталях строгие часы посещения, и не собиралась никого об этом спрашивать, чтобы меня вдруг не прогнали.
В нос ударил резкий запах чистящего средства с примесью чего-то кислого и неприятного, о чем мне не хотелось думать. На третьем этаже я остановилась у лифта, глядя на закрытую дверь его палаты в конце коридора. Собравшись с силами, я пошла к ней, пока еще не успела растерять всю храбрость.
Пропустив медсестру, толкающую перед собой коляску с пожилым пациентом, я осторожно открыла дверь. Алекс увидел меня и сел в кровати. На соседней койке храпел мужчина средних лет.
– Привет! – помахал рукой Алекс. С его запястья свисала трубка от капельницы.
– И тебе привет. – Я вошла в комнату и подвинула свободный стул поближе к кровати. Чтобы удостовериться, что это не сон и с ним все в порядке, я коснулась руки Алекса. – Ты выглядишь намного лучше, чем в нашу последнюю встречу.
– Извини.
– За что ты извиняешься? – ошеломленно спросила я.
– Могу представить, как отстойно было тебе все это наблюдать: конвульсии, рвота, потеря сознания… – Он избегал моего взгляда. – Не совсем подходящий способ впечатлить девушку.
– Даже не знаю, – осторожно начала я. – Помнишь нашу официантку? Она явно была от тебя без ума. К тому же многих привлекают странности.
Его губы растянулись в улыбке и он еле сдержал смех.
– Ничего не имею против нее, но я старался впечатлить кое-кого другого.
Мое сердце дрогнуло.
– Я рада, что ты в порядке.
– А я-то как рад! Хочется дать себе пинка за то, что потерял этот чертов шприц. Мама мне плешь проест, когда прилетит.
Я протянула руку через металлический подлокотник кровати и сжала его ладонь. Нет никакого смысла говорить, что он не виноват в пропаже лекарства. Не знаю, как именно Никки его стянула, хотя меня уже не удивляют ее навыки вора-карманника. Может, она столкнулась с ним на тротуаре или села позади него в метро, чтобы вытащить шприц из рюкзака, прямо как в романе Диккенса.
– Ничего твоя мама не проест, она просто будет рада, что ты жив и здоров.
– Да конечно, ты просто никогда с ней не встречалась. Она вообще не хотела отпускать меня в Лондон из-за этой аллергии. Мы даже толком не ходим по ресторанам, потому что она им не доверяет. Если мы куда-нибудь едем, даже просто проведать бабушку, она всегда берет еду с собой. И вот наконец ее паранойя получила подтверждение. Она заберет меня домой и засунет в пузырь.
