Я едва успела опомниться, прежде чем вежливо постучать в дверь спальни. От привычек тяжело избавиться – моя мама терпеть не могла, когда я вваливалась в комнату без стука. Я слегка подтолкнула дверь, и та бесшумно распахнулась.
Комната была небольшой. Окно, которое я видела с улицы в прошлый раз, скрывали светлые занавески, которые колыхались на ветру, словно живые. Лунный свет отражался от белых стен, позволив мне без помех добраться до кровати. Мама Никки спала с открытым ртом, запутавшись ногами в одеяле.
Я протянула руку – удивительно, но она даже не дрогнула. Я была абсолютно спокойна и сосредоточена. Мой слух улавливал каждый звук: тиканье часов на первом этаже, мерный гул холодильника на кухне и даже приглушенный шум соседского телевизора. При тусклом свете луны я отчетливо могла разглядеть каждую деталь: крошечные розовые незабудки на ночной рубашке женщины, мелочь на комоде, узор на полу. Никогда еще я не чувствовала себя такой живой – вероятно, сказывался выброс адреналина.
Я снова наклонилась вперед и легонько постучала спящую женщину по плечу. Ее глаза широко распахнулись, когда она поняла, что в комнате кто-то есть. Я была наготове и сразу же зажала ей рот, почувствовав прикосновение сухих и теплых, как змеиная кожа, губ. Увидев нож, она дернулась в сторону, но я вдавила ее в матрас.
– Тсс, я вас не трону, только не шумите, – прошептала я. Ее глаза тут же наполнились слезами. – Договорились?
Она судорожно закивала головой. Я с опаской медленно убрала руку, надеясь, что мой нож ее достаточно убедил, потому что плана Б на случай ее истерики у меня не было. Освободившись, она сразу же сделала вздох, быстро превратившийся в приглушенный всхлип.
– Вы должны выслушать меня. Это очень важно. – Я говорила тихим и спокойным голосом, из-за которого даже почувствовала прилив гордости.
– Деньги в тумбочке, в верхнем ящике, – быстро начала она. – Есть еще немного в моей сумке внизу, плюс кредитки. – Она нервничала, едва выговаривая слова. – У меня почти нет украшений, так что…
– Я не собираюсь ничего красть! – произнося это, я старалась учуять запах алкоголя. С виду женщина казалась абсолютно трезвой, просто напуганной.
– Хорошо, – сглотнула она, осматривая комнату, чтобы понять, вдруг я пришла не одна. – Что тогда?
– Меня послали убить вас.
Она всхлипнула, вжимаясь поглубже в матрас.
– Пожалуйста, не надо…
– Я и не собираюсь. Но вам придется меня выслушать. А потом мы вместе вызовем полицию. – Я залезла в карман не сводя с нее глаз, – вдруг она решит наброситься на меня? – и швырнула телефон на одеяло.
– Ты хочешь, чтобы я позвонила в полицию? – Ее брови изогнулись в удивлении.
– Да, – кивнула я, но по выражению ее лица стало ясно: она не верит мне. – Мы вместе поговорим с ними.
Она не прикоснулась к телефону – наверное, думала, что я издеваюсь и кинусь на нее, стоит лишь потянуться в сторону трубки.
– Я ничего не понимаю.
Она взглянула куда-то позади меня, и мне вдруг показалось, что Никки стоит прямо за моей спиной. Краем глаза я увидела какое-то движение, и мое сердце чуть не остановилось.
Я резко обернулась, держа нож перед собой, но там было пусто. Только ветер шевелил занавески. Мама Никки забилась в дальний угол кровати, словно насекомое в момент опасности; я взмахнула ножом, заставив ее замереть.
– Не двигайтесь, – сказала я. Если она сбежит, то все пойдет коту под хвост. Она видела меня и сможет сдать копам. – Найдите телефон.
Она расправила одеяло.
– Вот он.
– Мы звоним в полицию. Это все ради того, чтобы вас защитить. Меня послала Никки, она жаждет вашей смерти и хочет, чтобы я разделалась с вами. Если пойду к копам в одиночку, то никто мне не поверит, а благодаря вам они нас выслушают.
Я хотела показать всю гениальность моего плана, который помог бы нам добраться до Никки. Если я приду к копам вместе с ее мамой, то это в корне изменит ситуацию.
Она в недоумении уставилась на меня. Мне оставалось надеяться, что где-то глубоко внутри она и сама знала о странностях дочери. Нельзя жить с монстром под одной крышей и даже не подозревать об этом. Просто надо было окончательно ее убедить.
– Я знаю, что на самом деле ее зовут иначе, мне так и не удалось узнать настоящее имя Никки. Но я точно знаю, что ваша дочь ненавидит вас за пьянство и попытки помешать ей переехать к отцу.
– К отцу?
– Да. Хотя, на мой взгляд, это все из-за денег. Она хочет заполучить этот дом и боится, что вы спустите все наследство дедушки с бабушкой. Говорит, что эти деньги принадлежат ей. Даже если вы не хотите мне верить, хотя бы просто задумайтесь: как иначе я могла узнать обо всем? Она планировала переехать в Ванкувер к папе после вашей смерти. Ну, или просто забрать себе все деньги, не знаю.
Женщина помотала головой. Ее легко можно было понять – разве кто-то захочет признать, что породил на свет такое чудовище, как Никки? Или что собственная дочь желает тебе смерти? Но я должна была убедить ее в правдивости своих слов.
– Я ничего не придумала, она сама мне все рассказала. Ваш муж ушел из семьи и уехал жить в Канаду…
– Откуда ты…
– У него там новая семья. Еще она рассказывала мне о своем дедушке, вашем отце, и его загородном доме в Шотландии. Там был телескоп…
Она подняла руку в попытке остановить меня.
– Все совсем не так…
– Именно так! – настаивала я. – Прошу, поверьте. Я перебрала все варианты в поисках правильного решения, и это единственный выход. Если не убью я, то это сделает она! Никки уже пыталась навредить близкому мне человеку. Она способна на все – ей пришлось убить моего бывшего парня, просто чтобы показать, что у меня нет выхода. Но я не могу. Не смогу убить вас. Это идеальное решение: мы просто вместе пойдем в полицию и…
– Нет, ты не понимаешь, – перебила женщина. – У меня нет никакой дочери.
Тридцать три
Двадцать девятое августа
Осталось 2 дня
У меня внутри все перевернулось. Что за черт, как это нет? Пьяной она не выглядела – ясный взгляд, четкая речь.
– То есть как?
Она подняла руки в успокаивающем жесте.
– Я не знаю, о ком ты говоришь, что это за Никки.
– Ваша дочь, – меня затрясло, – знаю, это не ее имя, но сколько у вас дочерей? Вы не позволяете ей переехать, потому что все еще не оправились от развода. Вы страдали, когда вас бросил муж, и теперь боитесь снова остаться в одиночестве… – Я старалась упомянуть как можно больше деталей, чтобы убедить ее.
– Да, год назад я развелась. Слава богу, – улыбнулась она, но ее лицо тут же снова стало серьезным. – У меня нет никаких детей.
