Джеме показалось, что она вот-вот рухнет. Мир перед ее глазами закружился, в стороне пятнами замелькали расплывающиеся машины и люди. Отец резал ее по живому, резал беспощадно. Но, пожалуй, это был единственный шанс для ее Виктора.
– Я согласна. – Извергающийся из нее звук собственного голоса показался ей мерзким бульканьем. – Согласна, – повторила она, чувствуя, как немеет язык.
Джема только что отказалась от будущего в обмен на спасение жизни любимого. Она точно знала, что умерла в этот самый момент, но все еще слышала тиканье собственного пульса. Жизнь остановилась, а ее сердце – нет.
Эпилог
Тонкие шпильки звонко стучат по брусчатке. Девушка почти бежит, но на каблуках делать это не так-то просто. На ней строгая юбка, скромная светлая блузка и легкий жакет – весь комплект выдержан в мягких пастельных оттенках.
Она выглядит настоящей стильной столичной штучкой и ведет себя соответствующе. Никому и в голову не придет, что после двух проведенных здесь лет она всё ещё ощущает себя приезжей и безумно скучает по южному теплу.
Девушка стоит на перекрестке, вместе со всеми ожидая, когда загорится зеленый свет. Она прижимает к груди папку с эскизами и мысленно считает секунды, потому что уже почти опаздывает. Раздается сигнал, вспыхивает зеленый, и в толпе спешащих через «зебру» пешеходов слышны торопливые постукивания ее каблучков.
– Простите, простите. – Девушка вынуждена еще прибавить ходу.
Она почти летит, ловко лавируя между прохожими. Прокладывает себе путь, спеша на открытие модной арт-галереи. Ей никак нельзя опаздывать – девушка будет выступать на выставке. Расскажет посетителям об истории создания работ, их судьбе и судьбе их автора.
Она вбегает в здание через черный ход. Десятки раз извиняется перед всеми, кого заставила ждать. Пока сотрудники галереи впускают первых посетителей, девушка внимательно изучает себя в зеркало. Поправляет длинные кудрявые волосы, раздумывая, не убрать ли их в хвост, проводит пальцами по смуглой коже, успевшей позабыть о горячем приморском ветре и солнце, наносит блеск на мягкие губы, которых уже два года никто не касался.
Она с трудом сдерживает рвущийся наружу горький вздох и снова напоминает себе: сегодня великий день. Они шли к этому очень долго, они добивались и надеялись, что это возможно, даже когда никто уже не верил.
Сбывалась их общая мечта.
Девушка выходит в зал и приветствует посетителей. Первыми ее слушателями станет делегация очень важных в мире искусства и культуры людей. Они замирают в ожидании, рядом щелкают десятки фотокамер. Директор арт-галереи одобрительно кивает – можно начинать.
Кончики ее пальцев припухли и болят после утренних занятий в художественном институте. Это приятная боль. Она старается не думать о ней, поднимая руку и указывая на одну из работ. На ту, с которой всё начиналось.
Посетители смотрят на фотографию, широко распахнув глаза. На снимке граффити, нанесенное однажды ночью на стену одного из домов.
Яркое зарево пожара, а в его кровавом центре беспомощные дети, плачущие, тянущие руки и молящие о спасении. Языки пламени пожирают их заживо, а всё, что остается зрителю, – наблюдать, задыхаясь в немой безысходности.
Девушка сглатывает, переводит дух, а затем продолжает рассказывать им о том, как всё было на самом деле.
Ни шепотка, ни вздоха. Все присутствующие погружены в себя и в собственные переживания. Они не спеша передвигаются от фотографии к фотографии, и с каждой последующей работой их молчание становится всё тяжелее. Бульдозер, движущийся по костям людей, белые ангелы, летящие над площадью в окружении кровавых купюр, а затем улыбающийся юноша, который очень хотел жить.
Кто-то из делегации продолжает записывать, другие больше не способны думать о том, зачем они здесь, и уже ничего не фиксируют. Время от времени щелкают затворы камер и загораются вспышки. Девушка указывает на подпись к одной из работ, и все присутствующие устремляют взгляды на красивую букву «К.».
Они внимательно слушают рассказ о том, как несколько человек восстали против системы, выбрав для этого не самый простой и не самый законный путь. Ребята, о которых идет речь, не могли позволить, чтобы кто-то лишал людей свободы, и не хотели, чтобы кто-то делал выбор за них. Они боролись.
Присутствующие кивают и устремляют взоры на плакаты с надписью «Мы – Кей». Каждый из них думает о чем-то своем. Девушка продолжает речь, напоминая находящимся в зале, что даже во имя благой цели не стоит преступать закон. И каждый мысленно задает себе вопрос: а что сделал бы он, если стоял перед таким выбором?
Все живо благодарят девушку, задают вопросы, на которые она терпеливо отвечает, жмут руку, делают многочисленные фотографии и прощаются.
Впереди еще несколько групп, но это ее не пугает.
Она полна сил и рада тому, что так много людей узнает об их общем деле. Девушка говорит, говорит, говорит. Рассказывает историю снова и снова, и каждый раз эта история играет для нее новыми красками. Ей не надоедает. Совсем недавно они могли только шептаться об этом, а теперь у них своя выставка, и они, не таясь, говорят о себе всему миру.
– Простите, Джема Сулеймановна, можно вас отвлечь? – В перерыве между экскурсиями к ней подходит статный мужчина.
– Чем могу быть полезна? – улыбается она.
– Я ассистент одного… известного человека.
Он наклоняется к ее уху и шепчет, стараясь не привлекать лишнего внимания к личности незнакомца, стоящего у одной из картин в углу. Высокий мужчина в черных очках и кепке задумчиво изучает яркое граффити под стеклом. Он сосредоточенно сверлит взглядом работу.
– Конечно, – отвечает девушка ассистенту. И робко подходит к мужчине в кепке.
– Здравствуйте, – она протягивает ему руку, – меня зовут Джема. Ваш помощник сказал мне, что вы заинтересовались данной работой.
– Здравствуйте, – мужчина легонько пожимает ее ладонь. Это и правда он. Она сразу узнает его низкий голос. – Вы знаете этого художника?
– Да, – кивает девушка.
– И вы можете с ним связаться?
Она улыбается, чтобы взять паузу. Уже два года, как они не виделись и не разговаривали с Витей. Джема давала отцу слово и собиралась держать его еще год, пока не истечет срок наказания.
– Да, я на связи с его пресс-секретарем.
– Мне нужна эта работа, – серьезно говорит мужчина. – Я хочу, чтобы это граффити было на обложке моего нового музыкального альбома.
Девушка немного теряется, но тут же берет себя в руки:
– Думаю, с этим не будет проблем, мы сможем договориться.
– Спасибо, – благодарит ее музыкант, – мой ассистент оставит вам мою визитку. Пожалуйста, позвоните, как только получите предварительное согласие, и тогда мы обговорим детали сделки.
