Это действительно так. Жаркий взгляд такого могущественного человека не почувствовать просто невозможно. Я повернула голову чуть в сторону и улыбнулась королю, склонив голову в знак почтения. Только вот сегодня в позе монарха я заметила некоторую напряженность, скорее всего, волнуется. Ведь сегодня ему предстоит объявить о помолвке.
Бал шел своим чередом, мы успели обсудить все фасоны платьев, а также наряд королевы-матери, который пошила заграничная модистка. Я признала, что это новое дыхание для Этионской моды, и уже завтра эскизы подобных платьев будут во всех швейных салонах города.
Анабель выделилась и сегодня своим мешковатым серым платьем, видимо, после яркости прошлого наряда она решила побыть серой мышью. Получилось, только мышь была какая-то полудохлая.
Я видела, какое внимание мне оказывают сегодняшние гости, до многих дошел слух о влюбленности правителя в одну небезызвестную фрейлину. Выйдя из кружка приятельниц, я прогулялась до фуршетного столика, остановившись перед ним в задумчивости.
— Белое – определенно твой цвет, — раздался голос над ухом, настолько неожиданный, что я едва не подскочила на месте, но вовремя успокоилась и развернулась к обладателю гладковыбритых щек.
— Ваше величество, стоит ли вам напоминать, как я рада вас видеть? – присев в положенном реверансе, кокетливо спросила я.
— Потанцуй со мной, — забыв про этикет (видимо, от моей неземной красоты), выдохнул монарх.
— Я вся ваша, мой король, — ответила с придыханием, вложив свою руку в его ладонь.
Танец с монархом не был чем-то фееричным, но взгляды окружающих определенно заставляли чувствовать себя королевой даже без обручальной татуировки. А у людей королевской крови она золотого оттенка, у монархов же едва не светится.
Во время танца отчетливо поняла, что продержусь максимум минут десять, потому что туфли натирали нещадно, наверное, до крови. К губам улыбка приклеилась, хотя в голове блуждали только мысли о том, как лучше ступать, чтобы притупить боль. В этот момент я как никогда ранее прочувствовала смысл фразы: «Красота требует жертв».
— Аробелла, я должен вам кое-что сказать, — от волнения его величество теряется в местоимениях. – Ты… ты потрясающая, я просто пленен твоей красотой и шармом, никогда прежде не встречал таких девушек как ты.
«И не встретишь», — мысленно вынесла вердикт я, вслух же сказала другое.
— Ваше величество, вы смущаете меня, — прошептала я, стараясь думать только об исполнении мечты.
— Я не могу вас не смущать, ведь вы так мило смущаетесь, — улыбнулся король, вот только в его улыбке была некоторая грусть. Неужели боится, что я ему откажу? Да кто в здравом уме отказывает на предложение руки и сердца монарху? Или это грусть – тоска по холостой жизни?
— В вашем присутствии я теряю голову, — решила подбодрить мужчину я.
— Вы даже не представляете, как дороги мне ваши слова, но… я вынужден… я должен…
Музыка закончилась, последние слова, кажется, слышал весь зал, замерший в ожидании. Я открыла рот, совершенно забыв о боли в ногах, готовая услышать заветные слова…
— Ваше величество, пора, — прервал речь монарха церемониймейстер, и Эдмунд нехотя отвел от меня взгляд, переведя его на сухопарого старика.
Мужчина держал в руках жезл, и именно этим жезлом мне хотелось треснуть его по голове. Может, я ждала этого последние пять лет, как только услышала предсказание гадалки?!
— Прости меня, — наклонившись к моему уху, прошептал его величество, после чего поспешил к своему трону, где его уже ожидал первый министр со свитком в руке.
Король взял в руки предложенную бумагу, развернув её и оглядев весь зал. Вскоре он свернул свиток и отдал обратно министру, а сам нашел взглядом меня. Я расправила плечи, думая, что придется сегодня еще немного потерпеть боль в ногах, так как после заявления его величества просто не удастся незаметно покинуть зал. Придется принимать поздравления гостей, ах, моя несчастная доля…
— Дорогие гости, мои верноподданные, я спешу вам сообщить, — начал монарх свою речь, и я в ожидании закусила губу, — что вопрос на Южных границах, наконец, урегулирован. Более того, с Леньевой заключен… договор, пункты которого выгодны обоим государствам, — зал взорвался аплодисментами. Эта была не та речь, которую я планировала услышать, но всё еще надеялась, что тема примет другое русло. – И еще одна особенно важная новость на сегодняшний день. Я женюсь.
Зал взорвался овациями, у меня в ушах зазвенело, я позволила себе улыбку, краем глаза заметив широкие улыбки приятельниц. Да, это именно то, что я хотела услышать. Гости обратили внимание на меня, по-другому быть не могло, ведь Эдмунд Второй не отрывал от меня своего взгляда.
— Я женюсь, — повторил он. Ну, дорогой, не разочаровывай меня, это мы уже слышали. – На принцессе Амелинде Оргонской.
Зал охнул, но вовремя заглушил общее недоумение аплодисментами. Король по-прежнему продолжал смотреть на меня, а я мысленно спрашивала, послышалось ли мне? Не стоит ли мне пойти вперед, вдруг прозвучало всё же моё имя, а то, что я услышала, лишь игра моего больного воображения?
Но нет. Аплодисменты звучали, но не в мою честь. Все поздравляли короля и принцессу Леньевы. О её красоте ходили легенды, да и фотографические снимки были явным тому доказательством, но я никогда не испытывала к ней ненависти, сейчас же готова была задушить её собственными руками.
Столько лет усердного труда… Моя жизнь в один момент покатилась в тартарары. Готова ли я так просто проститься со всем, чего добивалась все годы своей жизни?
Я знала ответ, поэтому, стиснув зубы и молча развернувшись, я направилась к выходу. По пути меня кто-то задел, и я чуть было не упала (всё-таки боль в ногах была нестерпимая), но была вовремя подхвачена чьими-то мужскими руками. Граф Рошман ехидно улыбался, он был одним из тех, кому я когда-то отказала в браке. Судя по презрению и усмешке в глазах, не может забыть. Вырвав свой локоть, я почти уверенно направилась к выходу, и уже у самого входа в малый зал увидела приятельниц:
— Какой пассаж, — хихикнула Мисси.
Не то что бы я от них ожидала сочувствия (оно бы меня оскорбило еще больше), но всё же где-то в глубине души что-то неприятно шевельнулось.
— Такой позор, — подтвердила Мила, — что же теперь станет с бедной Ари? Кто её возьмет после того, как она была так опозорена?
— Ах, эти несбывшиеся надежды, — улыбнулась Мисси, и я оскалилась в ответ.
— Чем жалеть меня, лучше бы подумали о собственной судьбе. Вас-то после койки его величества ни один ни то что король, даже граф в жены не возьмет, — на этих словах я покинула большой зал, попав в малый.
Здесь никого не было, кроме лакеев. Последние распахнули передо мной двери, и я оказалась на свободе. Захотелось прямо сейчас скинуть с себя ужасные туфли, но гордость не позволила.
