Став подростком, Кристофер зациклился на том, как люди реагируют на не зависящие от них обстоятельства и, в частности, на созданные им самим сценарии. Однажды он забрал соседского малыша из их сада и бросил в лесу в двух милях от дома, просто чтобы посмотреть, какова будет реакция родителей, когда те заметят пропажу ребенка. Реакцией были ужас и отчаяние. Кристофер же искренне не понимал, почему он не способен испытывать то же самое или почему «эмпатия» для него чуждое слово.
Он также не умел определить страх по выражению лица, как не мог определить сарказм и не чувствовал вины, стыда или раскаяния. Даже когда его собственные родители застукали его, пятнадцатилетнего подростка, когда он в теплице трахал дочь их соседа, Кристофер просто повернул голову и смотрел на них, пока они не ушли. К ужасу девушки, он даже не думал останавливаться.
Когда его одноклассники начали находить себе подружек, его интересовало лишь то, что может привести к оргазму, а вовсе не прелюдии и не последующие обнимашки. Любовь казалась пустой тратой времени и энергии за минимальное вознаграждение.
Только когда ему исполнилось двадцать с небольшим, Кристофер досконально изучил, что означает слово «психопат». Оказалось, таких, как он, много, а значит, он нормален – просто это некий иной вид нормы. И слова, которыми на протяжении многих лет швыряли в него, – такие как «бездушный» и «хладнокровный ублюдок», – наконец обрели смысл.
В 1996 году Кристофер заполнил опросник из «Перечня черт психопатических личностей» Роберта Хаэра и, ответив на двадцать вопросов, призванных определить психопатическое поведение, набрал тридцать два балла, то есть значительно выше среднего.
Он также узнал, что, по мнению ряда ученых, мозг психопата устроен неправильно: связи между компонентами, отвечающими за эмоции, слабые. И именно эти слабые звенья и были причиной того, что Кристофер был не в состоянии глубоко чувствовать.
Это его удовлетворило. Ему нравилось, что он не виноват в том, что не владеет своими импульсами. Так что если его когда-нибудь и поймают за его преступления, сей факт послужит ему оправданием. Вместо тюрьмы его поместят в психиатрическую клинику строгого режима, где он станет объектом пристального внимания со стороны тех, кому будет интересно узнать о нем больше. Есть намного худшие способы прожить жизнь, чем пользоваться таким спросом, решил Кристофер.
Он пересек Гайд-парк и вскоре, оставив траву и деревья позади, направил стопы в сторону улиц и массивных викторианских особняков в Ледброк-гроув. На секундочку притормозив, чтобы купить энергетический напиток у уличного торговца, нарочно улыбнулся гей-паре, что разинув рот таращилась на движение члена в его шортах.
Через несколько минут он остановился рядом с магазином здоровой пищи на Портобелло-роуд и посмотрел на окна квартиры на втором этаже. Дважды проверив приложение на смартфоне, чтобы убедиться, что жившая там Номер Одиннадцать все еще на работе, при помощи отмычки открыл входную дверь и ознакомился с планировкой ее квартиры. По сравнению со снимками, размещенными на сайте агентства недвижимости, здесь мало что изменилось, и Кристофер предположил, что его следующее убийство пройдет без сучка без задоринки.
Осматриваясь и решая, где ему спрятаться, он нахмурился. Что-то было не так. Обычно с первого мгновения, стоило ему войти в дом следующей в его списке, его охватывало волнение, приятное предвкушение предстоящего убийства. Увы, сегодня он не ощутил обычного воодушевления. Вместо этого подумал о том, сколько времени стал отнимать у него этот проект, а ведь это время можно потратить в другом месте – например, в обществе Эми… Досадный побочный эффект знакомства с ней заключался в том, что она возбуждала его так, как до нее ни одна другая женщина – ни те, с кем он встречался, ни те, кого убивал. И он никак не мог найти ответа почему.
Глава 33
Джейд
В отличие от хмурого Марка, остальные члены семьи Кевина были на удивление рады свалившейся на них гостье из другой части света.
Когда родители Кевина, Дэн и Сьюзан, вернулись из города, куда ездили пополнить припасы, они пришли в восторг, увидев белокожую британку с огненно-рыжими волосами и задиристым характером, о которой они так много слышали, сидящей в гостиной. Мгновенно узнав ее по фотографиям, которые показывал им Кевин, они, как только преодолели первоначальную растерянность, засыпали ее вопросами и настояли, чтобы она осталась хотя бы на ночь.
– И надолго ты приехала в Австралию, милая? – спросил Дэн, когда они сели ужинать в столовой.
– У нас есть гостевой дом с ванной комнатой, так что тебе не придется делить кров с этими грязными пьяницами, – пошутила Сьюзан, глядя на своих сыновей. И хотя она, похоже, обращалась к ним в своей обычной шутливой манере, Джейд чувствовала, что за этим веселым фасадом скрывается глубокая печаль.
– Спасибо. Я пока не знаю, как надолго останусь, – ответила Джейд, и так оно и было. Сказочного романа между ней и Кевином, как она себе это представляла, не получилось, и самое простое, что можно было бы сделать, – это как можно скорее вернуться домой при первой же возможности. Но всякий раз, стоило ей посмотреть на Кевина, как влюбленное выражение его лица говорило ей то, чего не было в его словах. Он отчаянно хотел, чтобы она осталась. – Наверное, задержусь на недельку, если вы не возражаете…
Дэн подал блюда с холодным мясом, картофелем и салатом, а Марк принес к столу тарелки. Кевин единственный из семьи не налегал на еду. Его тарелка была полупустой.
– Мне нелегко удержать пищу в желудке, – пояснил он позже. – Рак засел в моей пищеварительной системе, и она отторгает еду.
Джейд еще не привыкла к страшному слову на букву «р», которое никак не ассоциировалась у нее с Кевином. Всякий раз, услышав его, она вздрагивала, как будто получив удар током, тогда как остальные члены семьи как ни в чем не бывало продолжали беседу. Впрочем, она понимала, что у них было гораздо больше времени, чтобы смириться с неизбежным, чем у нее.
– Лишь благодаря тебе он задержался с нами дольше, чем думали доктора, – сказала ей Сьюзан, когда они вместе вытирали посуду.
– Это почему же?
– Когда нам сказали, что надежды нет… с ним произошло то, что и со многими людьми, – он впал в депрессию. Кто может обвинить его в этом?
– Я была бы зла, как черт.
– Он тоже был – поначалу. Надеялся, что впереди у него вся жизнь, но ему сказали, что она будет гораздо короче, чем он полагал… – Сьюзан умолкла и отвернулась от Джейд, словно вновь пережив тот миг, когда им сообщили эту ужасную весть.
– Для нас всех это был удар, – продолжила она, прочистив горло. – Никто не знал, как на это реагировать или чем ему помочь. Затем в самый тяжелый период его жизни он узнал, что у него есть ДНК-пара. И не имело значения, что она живет в другой стране и что он, вероятней всего, никогда не встретится с ней лицом к лицу. Просто тот факт, что ты есть, ваше общение друг с другом – все это помогло ему протянуть дольше.
