Маргарита тряхнула головой.
– Я Веру со дня пропажи младшей сестры не видела. Мы о ней дома не разговариваем. Впрочем, и Аллу не вспоминаем. Я единственная дочь Михаила Львовича. Наш с Клодом сын его любимый внук.
– Получается, что господин Губарев покрыл убийцу? – подчеркнула я.
Марго прищурилась.
– А вы как думали? Папе что, следовало участвовать в следственных мероприятиях, а потом в судебном процессе? Вызвать на мою и моего супруга голову дождь вопросов от журналюг? Радость, которую при этом испытала бы пресса разных стран, неописуема. В России я неизвестна, и слава богу. На родине признание отца обошлось бы сообщением в ленте новостей, да оно и не вызвало бы нездорового интереса. Но в Европе, Америке мы с Клодом на слуху, у нас масса друзей, приятелей. Для местной желтой прессы сообщение о Вере-убийце просто подарок. Ни я, ни Клод никогда не были героями скандалов, у нас идеальная репутация. И тут такое! У Маргариты, оказывается, есть средняя сестра, которая лишила жизни младшую. Папа очень умный человек, он видит на десять шагов вперед. Думаю, он сразу понял, чем грозит мне следствие по делу убийства Аллы. Не хотел ни мне, ни себе неприятных переживаний, не смог отдать Веру в руки правосудия и живо все притормозил.
Хозяйка закинула ногу на ногу.
– Если хотите узнать, как жила Вера после того, как ее отлучили от дома, то вам лучше поговорить с воспитателем.
– С кем? – не сразу сообразила я.
Маргарита расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
– Отец поместил Веру в особое заведение. Я о нем мало знаю. Это пансионат для детей с проблемами. Очень дорогой, по карману лишь обеспеченным людям. К каждому воспитаннику там приставлен личный дипломированный психолог, она занимается исключительно одним ребенком, находится около него постоянно, спит в соседней комнате. По пугающему совпадению педагога, которая занималась Верой, звали, как нашу покойную мать, Ксенией Петровной. Фамилия – Бобанова. Когда Вера пошла в девятый класс, у папы случился сердечный приступ. Когда его везли в больницу, он дал мне телефон Бобановой и попросил:
– Если я вдруг умру, плати за Веру, денег тебе останется очень много. И поддерживай связь с Ксенией, она будет перед тобой каждую неделю отчитываться. Что с девчонкой делать, когда она окончит школу, я пока не придумал. Но решу эту проблему.
Собственно говоря, это все. Более я ничего не знаю. Скажу откровенно: мне не хочется заводить хоть какие-то отношения с Верой. Она убила Аллу, стала причиной смерти мамы. Да, я не очень любила родительницу, но мне ее жалко. Кроме того, я не одобряю убийство как способ решения своих проблем. Это за гранью моего понимания. Вы можете возразить: «Вера была подростком». Да, но девочка в ее возрасте уже обязана понимать, что чужую жизнь трогать нельзя.
– У вас, случайно, не сохранился телефон Бобановой? – поинтересовалась я.
– Могу поискать и выслать вам, – пообещала Марго.
– Буду вам очень благодарна, – сказала я.
– И у меня просьба, – произнесла Маргарита, – судя по нашей беседе, вы общаетесь с Верой.
– Мы один раз разговаривали, – подтвердила я.
– Если сестра спросит, виделись ли вы с Михаилом Львовичем, Марго, ее мужем, ответьте: «Нет». И ни при каких условиях не сообщайте сестре мой телефон. Я потратила огромное количество нервов, усилий, денег, чтобы создать комфортную среду обитания для своей семьи. Я живу в окружении красоты и добра. Злу нет места в моей жизни, и впускать его к себе в дом я не хочу.
Марго встала.
– Непременно найду номер Бобановой и сброшу вам.
Я поняла: аудиенция окончена, и тоже поднялась.
– Спасибо.
– Не за что, – вежливо отреагировала Маргарита, – вы милый человек. Жаль, что нам пришлось беседовать об ужасных делах.
Мы пошли к двери. Когда я перешагнула порог дома и очутилась на крыльце, хозяйка окликнула меня:
– Дарья.
Я обернулась.
– Слушаю вас.
– Что бы ни случилось в семье Веры, я никогда не возьму ее к себе. Если у нее нелады с мужем и его детьми, меня это никак не касается. Кстати, вы уверены, что мальчик сбежал?
Сообщать Маргарите, что я прекрасно знаю, где находится паренек, я не собиралась, поэтому просто ответила:
– Дома его нет.
– В доме его нет, – изменила фразу хозяйка. – А в саду?
– Кирилл тщательно обыскал территорию и не нашел подростка, – объяснила я.
– А под каким-нибудь кустом он смотрел?
Вопрос меня очень удивил.
– Под кустом? Наверное, отец обшарил все и вся.
– Вы не поняли, – мрачно сказала Маргарита, – говоря «под кустом», я имела в виду не то, что мальчик там спрятался и сидит. Нет. Намекала, что он там лежит.
Я уставилась на Марго.
– Лежит? На земле? В марте?
– В земле, – исправила предлог Марго, – в земле. Не хотела говорить прямо, ходила вокруг да около. Но вы никак не понимали намеков, поэтому я спрошу напрямик: вы уверены, что Вениамин жив?
Я взялась рукой за косяк.
– Да.
– Лучше это проверить, – посоветовала Маргарита, – сестра могла придумать историю с киднеппингом. Возможно, Вера лишила жизни Вениамина.
Я молча слушала Маргариту, а та добавила:
– Тот, кто один раз убил человека, способен повторить преступление. Главное начать, потом не остановишься.
Глава 29
– Так и сказала? – восхитился Кузя. – «Главное начать, потом не остановишься»? Ласковая сестренка. Номер она прислала?
В моем кармане звякнул телефон, я вынула трубку.
– Да. Только что!
– Давай сюда, – деловито велел парень, – посмотрю в базе. Супер. Бобанова не скрывается, значит, бояться тетке нечего. Возраст – пятьдесят девять лет, живет в Строгино. Имеет высшее психологическое образование. Последние четыре года работает в школе душеведом. Учебное заведение расположено в Зеленограде, оно частное, но не из самых дорогих, с уклоном в изучение психологии, социологии, экономики. Просто гимназия. А до этого она пахала в том самом интернате, куда сдали Веру.
Дегтярев схватил со стола мой сотовый и нажал на экран.
– Добрый день, – раздалось вскоре, – Бобанова слушает.
– Ксения Петровна? – уточнил толстяк.
– Да, это я.
– Александр Михайлович Дегтярев, владелец детективного агентства.
– Я вся внимание.
– Мы сейчас работаем по делу, в котором упоминается ваша фамилия.
– Так.
– Возникла необходимость беседы.
– Обозначьте тему.
