— Я обещал Рейчел, что мы победим, — сказал Колин. — Вы говорили, что это не имеет значения.
— Не имеет.
— А когда сказали, что все равно будете там, это имело значение?
Парня переполняла ярость. Но это был не только гнев. Он чувствовал себя преданным. Кент посмотрел на него, сказал, что обдумает просьбу, и проводил к двери. Бет ждала его в гостиной.
— Ты слышала? — спросил он.
— Да.
— И?..
— Ты сказал ему, что тебе нужно быть с семьей. Но команда — тоже твоя семья, Кент.
* * *
И Кент вернулся. Когда во вторник команда пришла на тренировку, он был на поле, и никто не сказал ему ни слова — ни игроки, ни тренеры; все ждали, что скажет он.
— Я теперь не в самой лучшей форме, — обратился Кент к команде. — И не знаю, смогу ли вам помочь. Но я благодарен, что вы позволили мне быть с вами и смотреть, как вы закончите то, что начали.
Тренировку провел Байерс, а Кент помогал отрабатывать действия на разных позициях, давал советы по технике, но больше молчал, наблюдая. В тот вечер он в первый раз посмотрел видеозапись. Их соперник, «Сентер-Гроув», был очень хорош. Великолепный квотербек, искусные ресиверы; они играли в открытый футбол и умели зарабатывать очки. Их ведущий ресивер хорошо пробегал маршруты и обладал цепкими руками, а второй, Шепард, был не столь надежен, но очень быстр. Он буквально летел, и эта угроза создавала бреши в обороне. Кент целый час смотрел на его игру.
В среду он отозвал Колина в сторону и спросил, видел ли он игру и защиты, и нападения. Конечно, видел. Колин смотрел все.
— Если понадобится, — спросил Кент, — ты сможешь опекать Шепарда? Не отставать от него ни на шаг?
Колин удивленно посмотрел на него.
— Вы хотите сказать — на позиции корнербека?
Кент кивнул.
— Он доставит нам много неприятностей своей скоростью. Я знаю, что ты ему не уступишь, единственный из всей команды. Но сможешь ли ты играть на этой позиции, если мы попросим тебя выйти против него на пасе? Только честно.
— Я знаю все маршруты. — Колин задумался, потом кивнул: — Смогу.
— Может, ты нам и не понадобишься, — сказал Кент. — Пока это просто идея.
* * *
Через три минуты после начала второй четверти Колин Мирс поймал свой первый пас — от квотербека соперников. Счет был равный, и Колина в третий раз поставили на позицию корнербека — для индивидуальной опеки Шепарда. Кент использовал его в конце попыток, в ситуациях, когда знал, что противник будет пасовать. В первый раз соперники разыграли вброс вместо паса, но Колин без колебания бросился к мячу, яростно и быстро, помогая остановить нападающего. Такое столкновение требовало самопожертвования; при контакте доставалось обеим сторонам. Во второй раз он занял позицию в углу, но они попытались отдать пас на тайт-энде, а потом, в третий раз, «Сентер-Гроув» устроил Мирсу настоящую проверку. Они отправили Шепарда по маршруту вдоль боковой линии, он набрал скорость, а квотербек бросил мяч ему на ход, так что дотянуться до него мог только он.
По крайней мере, так было задумано. Но Колин не отставал от него, это было состязание в скорости, и пока мяч находился в воздухе, он на шаг опередил Шепарда и поднял голову. Инстинкт ресивера победил, и Мирс забыл, что нужно делать.
«Просто сбей его», — подумал Кент. От него требовалось просто сбить мяч на землю.
Но Колин поймал мяч. Повернулся с удивленным видом, заметил впереди открытое пространство и устремился туда. И вернул мяч в центр поля, прежде чем его остановили. За бровкой поля игроки окружили его, и он улыбался. Кент понял, что уже пять недель не видел улыбку на лице парня. Это ненадолго, но все равно он был рад.
— Риск окупился, — прозвучал в наушниках голос Байерса.
— Идея моего брата, — ответил Кент, вышагивая вдоль боковой линии. В наушниках стало тихо — помощники не знали, что сказать. Но так и должно было быть. — Заставим их заплатить, джентльмены, — сказал Кент, и команда бросилась в бой.
После первой половины они вели 14:7, и в начале третьей четверти Лорелл отдал пас Колину на косом маршруте. Болельщики «Сентер-Гроув» не поняли, чему так радуется трибуна Чамберса, когда Мирс поймал мяч и заработал всего семь ярдов. Еще через два розыгрыша он снова поймал передачу, а потом Лорелл завершил пробежку в зачетной зоне соперника, и счет стал 21:7. Байерс спросил, нужно ли еще раз попробовать Мирса в роли корнербека.
— Думаю, достаточно, — ответил Кент.
Во второй половине матча они не дали противнику ни единого шанса. Окончательный счет 35:10.
Бет встретила его в центре поля, вместе с детьми.
— Почему ты плачешь? — спросил Кент, а когда жена обняла его, он понял, что тоже плачет.
Бет надвинула поля шляпы ему на глаза, укрываясь от посторонних взглядов, и прижалась щекой к его щеке; их слезы смешались. Она долго не отпускала его, потом отстранилась, ладонью вытерла его лицо и сказала:
— Иди, поговори с командой.
Кент пошел к ним. Они окружили его в центре поля, как обычно в последней игре сезона, но сегодня все было иначе. Ему не нужно было говорить им о пути к победе, потому что победа была здесь. Кент смотрел, как кубок переходит из рук в руки — все хотели к нему прикоснуться, — и пытался найти нужные слова.
— Джентльмены, — сказал он. — Я знаю, что это настоящий праздник, и мы обязательно отпразднуем, но сначала я хочу…
Пауза. «Напомнить вам, — едва не произнес он. — Напомнить: подготовка и еще раз подготовка». Но им не нужно ничего напоминать. Сегодня они были готовы — и они победили. Завтра будут новые дела и заботы, но сегодня они победили.
— Я хочу поблагодарить вас, — закончил тренер. Больше ему нечего было им сказать.
* * *
Территория тюрьмы превышает одиннадцать сотен акров, и бо́льшую ее часть занимают асфальт и здания, окруженные по периметру высокими заборами и колючей проволокой. Это безрадостное место даже в погожий день, но в феврале, под серым небом и недельной давности снегом, оно производит особенно гнетущее впечатление. Каждый день в кирпичные здания на работу приходят сотни людей, а затем уходят; более двух тысяч остаются внутри. Для них это дом.
Мужчина с мальчиком здесь только посетители. Мужчине знакомо это место, мальчику — нет. Они регистрируются, проходят проверку службы безопасности и вслед за сотрудником тюрьмы идут по извилистому коридору, минуют несколько дверей, которые запирают за их спиной. Мальчик — высокий, худой и подвижный — оглядывается на каждую закрывающуюся дверь. Мужчина переспрашивает, уверен ли он, хочет ли быть здесь.
Мальчик говорит, что уверен.
«Ты должен только слушать, — говорит мужчина. — Ничего не говори, если не хочешь».
«Посмотрим, как пойдет», — говорит мальчик.
