Он ехал на велосипеде сквозь огни города. Фара высвечивала перед ним тоннель белого света, подсвечивая узкую дорогу и растущие вдоль нее кусты. В ночном воздухе висело густое летнее тепло.
Кристофер подъехал к дому отца и слез с велосипеда. От его рук на руле остались влажные и липкие следы. Он прислонил велосипед к кусту и направился в сторону дома родителей Ребекки. Дорогу освещали лишь месяц и звезды.
Кристофер остановился и достал из кармана пачку сигарет. Положил одну в рот. Коробок спичек у него в руке был из бара, где работала Сандрин. Кристофер убрал его обратно в карман и выбросил сигарету. Он понимал, под каким давлением находится Ребекка, но, несомненно, правильнее всего было отклонить предложение Джонатана Даррелла. Кристофер положил руку на затылок, взял прядь волос и потянул. Боль вернула его обратно в реальность, где он стоял посреди темной дороги. Он пошел дальше и вскоре увидел дом за растущими по периметру черно-зелеными кустами.
Он протиснулся сквозь дыру в изгороди в задней части сада, не обращая внимания на ветки, царапающие шею и уши. Спрятавшись в высокой траве, он осмотрелся, как делал всегда, прежде чем бросить в окно Ребекки камешек. Внизу горел слабый свет. Но скорее всего все спали. Было уже за полночь. Сегодня она его не ждала, так что нужно было найти что-то достаточно увесистое, чтобы ее разбудить — Ребекку, но не ее родителей. Кристофер двинулся вперед, нащупывая в траве и мягкой земле камни. Вскоре он нашел несколько подходящих и бросил первый в ее окно, единственное на втором этаже. Первый бросок удался, и он снова сел, дожидаясь ее появления. Прошло полминуты. Обычно она просыпалась от первого же камня. Он бросил еще один, но на этот раз промахнулся. Тихо выругавшись, взялся за третий. Этот попал с громким стуком, и Кристофер опять наклонился, ожидая, что покажется сердитое лицо. Но ответа не было.
Он вонзил пальцы в рыхлую землю заросшего сада. И встал, чтобы вернуться через кусты к дому отца. Задняя дверь дома открылась — в метрах пяти от него. Из нее показалось двойное дуло дробовика. Кристофер побежал к кустам. Ружье прогремело, и он замер, отчасти ожидая обжигающей боли из-за пуль в спине.
— Ну-ка стой, — произнес Пьер Кассин. — Повернись. Это был предупреждающий. Следующий будет прямо в голову.
Иди дальше. Не останавливайся. Кассин был пьян, это было ясно по его путаной речи, и у него оставался всего один выстрел. Кристофер повернулся, подняв руки. Свет из открытой двери за спиной у Пьера Кассина осветил его лицо.
— Немчура.
Кристофер простоял несколько секунд, дожидаясь, что Кассин заговорит.
— Простите, что пробрался к вам в сад, месье Кассин. Я просто хотел повидаться с Ребеккой.
— О, понимаю, — со смехом ответил Кассин. — Меня греет мысль, что в этом мире еще существует истинная любовь, причем она ползает именно по моему саду. — Кристофер не дергался и не двигался, он стоял, подняв руки над головой, и ветер лизал ему затылок. — Наверное, тебе интересно, что я теперь собираюсь с тобой сделать? Пожалуй, мне следует сдать тебя в полицию.
— Простите, месье Кассин. Я сожалею. Этого больше не повторится.
— Ты больше не придешь к моей дочери только потому, что я вышел и направил на тебя ружье?
Кристофер снова посмотрел на Кассина. Его лицо напоминало черную дыру, подсвеченную по сторонам. Его руки дрожали, но дробовик был направлен прямо Кристоферу в грудь.
— Где Ребекка? Она здесь?
Ветер с силой обдувал дом.
— Нет, ее нет. Заходи, я расскажу тебе, где она, — сказал Кассин и махнул ружьем, приглашая войти в дом. Кристофер услышал, как за ним захлопнулась дверь. Кассин велел ему проходить дальше, в гостиную.
— Я не видел тебя в этом доме уже много лет, но уверен, ты ориентируешься в нем не хуже меня.
Он прошел в гостиную, освещенную по углам тусклыми лампами. Комната была залита мерцающим золотистым полусветом. Когда-то роскошная, мебель казалась изношенной и потертой, на стенах висели картины Кассина, изображающие летние дни и листья на ветру. В слабом свете Кристофер мог различить только силуэты. Кассин указал ему на стул возле камина. Сам он сел напротив, в большое кресло, и взял бокал с виски. Его огромные плечи опустились, и оборванная пижама висела на нем, словно лохмотья на гниющем пугале. Однажды Ребекка рассказывала, каким красивым был ее отец в молодости и как ее мать влюбилась в него с первого же взгляда. Теперь в это было сложно поверить. Он смотрел на Кристофера.
— Хочешь выпить? — спросил он, подняв бокал.
— Нет, спасибо.
— Вообще-то, когда человек предлагает тебе выпить в собственном доме, отказываться не следует. Итак, хочешь выпить, молодой человек?
Кристофер поколебался несколько секунд.
— Да, пожалуйста.
— Хорошо. Я так ненавижу пить в одиночку.
У него по-прежнему был сильный французский акцент. Он говорил таким голосом, будто вот-вот собирается прочистить горло, но никогда этого не делал. Он подошел к шкафу, достал бокал для виски, наполнил его до краев и протянул Кристоферу.
— Спасибо, месье Кассин.
Коричневая жидкость выплескивалась из бокала. Кассин жестом предложил Кристоферу выпить, он поднес бокал к губам и сделал глоток.
— Это все, на что ты способен? Допивай.
— Месье Кассин, тут очень много…
— Я сказал, допивай!
Кристофер посмотрел на хозяина дома и на ружье, лежавшее у него на коленях. Поднес бокал к губам и сделал самый огромный глоток, на который только был способен, залпом допивая виски. Ощущения были ужасные, словно он пил пылающий гравий, но Кристофер даже не поморщился.
— Ну, давай обсудим, что ты здесь делаешь, несмотря на то что… Хм, как бы тебе сказать? Тебе тут не рады?
— Я сожалею, месье Кассин…
— Ты повторяешься, парень! — заорал Кассин. — Говоришь одно и то же! Тебе не жаль, о нет, совсем не жаль. Если бы в сад вышла Ребекка, а не я, тебе было бы жаль?
— Нет.
— Значит, нечего мне тут рассказывать про сожаления. Это утомляет. Унижает нас обоих.
— Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать. — Кристофер подержал бокал у рта, потом поставил его. Глаза Кассина превратились в узкие щелочки, и он жестом приказал пить дальше. Кристофер сделал еще глоток. — Хорошо, вы правы. Я не сожалею.
— Ну наконец я услышал ответ мужчины. — Лицо Кассина было непроницаемым, твердым. Он допил виски и налил себе еще. — Значит, тебе нравится моя дочь? Или это любовь? — Кассин закурил, в воздухе повис густой, тяжелый дым. Он наклонился вперед: — Так что ты знаешь о любви, парень? Расскажи мне о любви.
Кристофер сделал еще один глоток дешевого виски, плескавшегося в бокале.
— Я не претендую на экспертное мнение, — поморщившись, сказал он.
— Позволь тогда я расскажу тебе кое-что о любви, — процедил отец Ребекки. — Это чистая ложь, сотворенная женщинами ради власти над мужчинами этого мира. Я знаю, какие мысли у тебя в голове, парень, и это просто смешно. Ты любишь Ребекку, и она любит тебя? Ты знаешь, где она сегодня? Знаешь? — Кристофер покачал головой. — Она на приеме у лорда Даррелла. Как ты знаешь, молодому мистеру Дарреллу очень приглянулась Ребекка. — У Кристофера внутри все упало. — Так что ты там говорил, парень?
