– Чертовски неудобно, – проворчал мужчина снаружи занавески. – Кто-то уже здесь есть, Глэдис.
Занавес вернулся на место, коснувшись ног Хейдена. Пара удалилась, и шаги наконец стихли. Ему следовало отстраниться, отпустить ее, но вместо этого он куснул нежную кожу ее шеи и насладился ее слабыми стонами.
– Нет. Прошу, – сказала она, тяжело дыша. – Однажды ты пообещал мне, что если я скажу «нет», ты остановишься. Я говорю «нет». – Казалось, она была на грани слез. Он отстранился от Софии. – Томас сделал мне предложение, и я не могу так поступить с ним.
Он сделал шаг назад, занавес скользнул по его ногам, впустив слабый луч света. София молчала, опустив глаза.
– Ты его любишь?
Она взглянула на него.
– Да.
Она не колебалась, просто подтвердила свою привязанность. Хейден с трудом удержался, чтобы не схватить ее за хрупкие плечи. Спросить, как же она рассталась со своей девственностью, если любит Тримбла. Но у него не было права судить ее.
– В таком случае желаю всего наилучшего.
Он поднял было руку, чтобы на прощание огладить ее щеку, но передумал и, резко развернувшись, вышел из ниши. Что еще можно было сказать? Если ему нужно было подтверждение, он его получил. Она собирается выйти замуж за Тримбла. Сердце Хейдена болезненно сжалось. Вероятнее всего, она в курсе того, что о нем говорили в свете: что он бросил жену спустя всего лишь через несколько месяцев после рождения Селии, что он поступил как настоящий мерзавец. Он никому не мог рассказать, кто был настоящим отцом Селии, стереть свою репутацию или изменить собственное прошлое, но он станет лучше и будет идти вперед. Лучшим отцом для Селии, а не скандально известным повесой. И она будет с гордостью называть его своим отцом.
Хейден исчез за бархатным занавесом. София смотрела на раскачивающуюся ткань, едва удерживаясь от того, чтобы не побежать за ним. Прижавшись к стене, она прижала ладони к пылающим щекам. София хотела сказать Хейдену о ребенке, который рос внутри нее, но Уэстфилду не нужна жена, нужен лишь кто-то, согревающий его постель. Он соблазнял женщин, а потом бросал. Она видела, с какой злостью Уэстфилд смотрел на подошедшую к нему блондинку. «Я не стану, как она, вымаливать его благосклонность». Однако на мгновение он показался уязвимым. Как глупо, ни в коем случае нельзя доверять такому закоренелому негодяю. Она больно ударила ладонью по стене, потом, чтобы остудить руку, приложила ее к прохладному мрамору статуи.
«Дедушка, что я наделала?» Томас рассчитывает получить от нее ответ сегодня, но ей придется отложить разговор с ним, нет, она не может принять его предложение. Она любит Томаса, но не той любовью, которую должна испытывать жена. Она любит его, как любят брата, кроме того, Томас Тримбл заслуживает гораздо большего! Возможно, ей придется уехать в Италию, в конце концов, там ее семья. София присела на стоявшую в углу банкетку и горько зарыдала.
Глава 17
София посмотрела на циферблат часов, висевших у нее на шее. Четыре часа, а ей предстоит осмотреть еще четырех пациентов. Обычно к этому времени они с Томасом заканчивали прием женщин с детьми в лазарете уайтчепельской миссии, но Томаса срочно вызвали в больницу. Она подумала о кучере Томаса. Тот отказался оставлять экипаж без присмотра, не подозревая, что придется ожидать так долго, а ведь она предлагала вознице зайти в помещение. София заправила непослушную прядь в прическу и вышла из смотровой в приемную. Там сидящая за столом медсестра с каменным лицом разговаривала с пожилой женщиной. Она коротко взглянула на Софию поверх своих очков в проволочной оправе.
– Я скоро вернусь, миссис Гамблин.
Медсестра отреагировала на ее слова коротким кивком и вновь обратила все свое внимание на седую женщину. Проходя по узкому коридору, София видела измученные лица других людей, которые кое-как разместились в этом тесном пространстве. Ее взгляд привлекла молодая мать, которая держала на руках малыша. Левый глаз бедной женщины заплыл, а нижняя губа распухла. Синяки были явно застарелыми, под глазом синева сходила и уже начала желтеть, придавая женщине и вовсе болезненный вид. Софию передернуло. Нет, к этому нельзя привыкнуть.
Она вышла из коридора и прошла в кухню, аромат свежевыпеченного хлеба щекотал ноздри, а до ее слуха донеслись голоса повара и его помощницы, которые переругивались, перекрывая звяканье кастрюль и сковородок. У Софии заурчало в животе. Она надеялась избежать тошноты, которая мучила ее уже пять дней, поэтому завтрак у нее был сверхлегким и состоял из сухого печенья с чашкой чая.
Обойдя несколько бочек и деревянных ящиков с маркировкой «Дж. Х. Мейсон», София подошла к черному входу, выходящему в переулок. На многих других ящиках виднелось изображение херефордского быка. Ее не волновало, что Уэстфилд говорил об этом оптовом торговце. Мейсон был просто божьим даром для этого приюта.
София распахнула дверь. Ангус, сидя на облучке, читал газету. Широко улыбнувшись, он приветливо прикоснулся к полям своей шляпы. Изо рта в прохладный воздух вырвались белые облачка.
– Готовы отправляться, мисс?
– Простите меня, Ангус, но без доктора Тримбла дело идет медленнее.
– Ничего страшного, – ответил он со своей неизменной улыбкой. Она достала несколько монет из кармана юбки и вложила ему в руку.
– Вы, должно быть, голодны. – София жестом указала на аллею, ведущую к Уайтчепел-роуд. – В западной части есть несколько таверн. Почему бы вам не перекусить? Я задержусь как минимум на час, а то и на два. – Кучер посмотрел на монеты. – Если вы не перекусите, я буду чувствовать себя виноватой, – добавила она.
Возничий опустил монеты в карман пальто.
– Если вы настаиваете, мисс.
– Настаиваю, – сказала она, не обращая внимания на ворчание своего собственного возмущенного желудка.
Час спустя София вздохнула, когда последний пациент – женщина, которая разговаривала с миссис Гамблин, – вышла из смотровой. Плохо питающееся, несчастное создание, она пристрастилась к посещению пивнушек и больше привыкла пить, чем есть. София взяла журнал еженедельных отчетов и внесла туда дополнительные записи, касающиеся двух маленьких мальчиков, братьев, которые приходили в миссию вчера и которым был поставлен предварительный диагноз – круп. Она велела миссис Гамблин изолировать их от других детей и поставить в их комнате несколько горшков с кипятком. Кроме того, София просила следить за их состоянием, и в том случае, если дыхание мальчиков станет затрудненным или цвет вокруг носа, рта или на ногтях станет синеватым, их следует незамедлительно перевезти в Королевскую больницу. Сестра вошла в комнату, София передала ей отчет и защелкнула замки своего саквояжа.
– Миссис Гамблин, вы когда-нибудь встречали мистера Мейсона? – Женщина оторвалась от изучаемого отчета и отрицательно покачала головой. – Так он никогда не посещал миссию?
София сняла с крючка на стене свою тальму и накинула ее на плечи.
