– София, познакомься, это Анжелика, – так же холодно сказал он.
– Добрый день, рада знакомству, – не придумав ничего лучше, сказала я.
«Надеюсь книксен не нужен, вроде не королева», – подумала я, но вслух, конечно же, этого не произнесла.
Она снова смерила меня оценивающим взглядом, пытаясь понять, что Филипп нашел во мне. А выглядела я, прямо скажем, не супер, учитывая, что времени на укладку и макияж этим утром у меня не было.
– Значит, София? Интересно, – продолжила она.
Я тут же представила, как она отводит меня в тихий уголок, пока никто не видит, и, говорит мне, чтобы я отстала от ее сына. У нее наверняка есть идеально подходящая для него пассия, не то что я.
Филипп выжидающе смотрел на нее. Наконец, он повторил,
– Хотелось бы узнать цель твоего внезапного визита.
Она перевела взгляд с меня на него,
– Захотелось увидеть сына, что в этом такого?
Нужно будет расспросить Филиппа про его взаимоотношения с матерью. Что-то тут не заметно сильной любви.
– Если ты не возражаешь, мы бы хотели отдохнуть после работы, – сказал он, и, взяв меня за руку, повел из гостиной.
– Филипп, – недовольно сжав губы, позвала Анжелика, – остановись. Нам нужно поговорить.
У меня не было желания выслушивать то, о чем собирается говорить мать Филиппа, поэтому освободив руку, я сказала, что, пойду помогу Элеоноре. На этот раз, Филипп не стал спорить, и, Анжелика, к счастью, тоже не собиралась настаивать на моем присутствии.
Я с облегчением покинула гостиную.
Заметив хлопочущую на кухне Элеонору, я улыбнулась. Эта женщина мне нравилась. Она улыбнулась мне в ответ, тихо спросив,
– Как там они, надолго?
– Не знаю, я ушла, – также тихо ответила я.
Она понимающе кивнула.
– У меня обед готов, – сказала она.
– Подожду Филиппа, надеюсь он не долго. А где Малыш? Его что-то совсем не слышно.
– Я его в дальней комнате закрыла, у Анжелики аллергия на собак. Он там, наверное, с ума сходит, слышал ведь, как вы пришли, а выйти не может.
Я вздохнула, аллергия – это ужасно. Особенно на животных.
– Давай-ка я тебе чаю пока налью, а то ты бледная какая-то, – засуетилась Элеонора.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
Она налила мне большую кружку крепкого чая и положила передо мной вазу с печеньем.
– А вы? Не хотите присесть? – сжимая в руках горячий напиток, спросила я.
– Да, пожалуй, тоже попью.
Элеонора была такой простой, домашней, как бабушка. Она начала расспрашивать меня про семью, работу, интересы. Скорее всего, она не знала, что я замужем. В общем то, я постаралась обойти этот факт, не сильно распространяясь о себе. Мне хотелось больше узнать у нее про Филиппа. Поэтому, я предпочла слушать, а не рассказывать. К счастью, забавных историй из жизни в ее запасе было много. Например, про то, как вместо школы Филипп ходил в авиаклуб. А, когда другие дети ходили играть в автоматы, он предпочитал настоящий авиасимулятор.
– Если бы у меня в детстве был настоящий авиасимулятор, я бы тоже все свободное время проводила там, – рассмеялась я.
В этот момент на кухне появился Филипп, по непроницаемому лицу было трудно понять, о чем он разговаривал с матерью. За ним, визжа от счастья, и виляя хвостом, прибежал Малыш. Он бросился на меня, счастливо лая и облизывая мои руки. Я погладила щенка за ухом и посмотрела на Филиппа.
– Все хорошо? – спросила я, – ты закончил?
– Да, как насчёт обеда? – обратился он к Элеоноре.
– Только тебя и ждем, – радостно сказала она, – Анжелика не останется на обед?
– Нет, она уже ушла, – сухо ответил он.
– Тогда и я пойду, у меня на вечер планы. С посудой справитесь? – ставя перед нами божественно пахнущую лазанью, подмигнула она.
– Конечно, – закивала я головой.
– Уплетайте, я вас оставляю, – засобиралась она, – кстати, в морозилке твое любимое мороженое.
– Ты просто чудо, – улыбнулся Филипп.
– Спасибо за ужин, – поблагодарила я, прежде чем Элеонора, смеясь, вышла из кухни.
– Она замечательная, – сказала я Филиппу.
Он просто кивнул, соглашаясь со мной.
– И готовит потрясающе, – продолжила я нахваливать Элеонору, наслаждаясь лазаньей, которая таяла во рту, – жене твоей не просто придется, переплюнуть такую заботу не каждой под силу, – пошутила я.
– Я предпочитаю разделять понятие жены и домоправительницы, – Филипп нежно поцеловал меня в лоб, – тебе не нужно готовить или убираться дома, чтобы завоевать мою любовь. Я тебя и так люблю.
Было приятно услышать от него такое признание. Значит, несмотря на разговор с матерью, он все еще меня любит. Это хороший знак. Интересно, стоит ли мне спросить, о чем они говорили?
– Ты, наверное, уже догадалась, зачем она приходила, – серьезно спросил Филипп. Я сделала вид, что не понимаю, о чем речь, и он продолжил, – она хотела узнать, причину ссоры кто-то рассказал про то, что мы подрались, и слухи дошли до нее.
– Лина рассказала, она все видела.
– Откуда ты знаешь? Я думал, что это Артур настучал, – вздохнул он.
– Она сама призналась. И что ты сказал матери?
– Сказал, что не собираюсь перед ней отчитываться за свои действия. Я не думал, что она заявится без предупреждения. Моя мать – довольно сложный человек, между нами не все гладко, – устало потер виски Филипп, – она считает, что я все еще маленький ребенок, не способный здраво мыслить и принимать решения.
«Например, решение встречаться со мной – это одно из таких решений, которое она никогда не одобрит», – подумала я.
Заметив выражение моего лица, он накрыл своей рукой мою руку,
– Хорошо, что я уже взрослый, самостоятельный человек, и ее мнение не играет для меня никакой роли.
– Как и любая мать, она хочет для тебя добра, – рискнула предположить я.
– Она лишь хочет, чтобы все было по ее плану. Но, я и сам способен распоряжаться своей жизнью. Впрочем, я не хочу портить наш вечер, этими разговорами, есть много других вещей, чем можно заняться, – сказав это, он приблизился к моему лицу и поцеловал, давая понять, что разговор окончен.
– А как же посуда? – отвечая на его поцелуй, напомнила я.
– К черту посуду, – сдвинув тарелки в сторону, он легко поднял меня и усадил на стол, быстро избавляясь от униформы, оставив на мне лишь белье.
– Ты очень красивая, – проводя рукой по моей шее, сказал он.
Внутри меня бушевало пламя желания, стресс от неожиданной встречи, преобразовался в поток энергии, которой нужно было выплеснуться. Филипп чувствовал то же самое, мы без слов понимали друг друга.
