Социальное происхождение, образование и особенно любовь к литературе позволяли супружеской паре иметь друзей в литературных кругах обеих столиц. Раскольников познакомился с Горьким в 1915 году и поддерживал с ним связь до смерти писателя. Они с Ларисой нередко посещали артистические вечера в Москве на квартире у Л.В. Каменева. В автобиографии, датированной 1920 годом, Раскольников представлялся как «литератор и командующий флотом». Но Лариса получала большее признание за поэтическое и журналистское творчество. По многим свидетельствам, блистала она, а он, хотя и с достоинством, следовал за ней. Такая калька с поэтической пары Ахматова-Гумилев.
Достоверные известия о Л.М. Рейснер как о революционном деятеле начинаются после весны 1918 года.
По свидетельству Надежды Мандельштам, явно недолюбливавшей Ларису, «в самом начале революции понадобилось арестовать каких-то военных, кажется, адмиралов, военспецов, как их тогда называли. Раскольниковы вызвались помочь в этом деле; они пригласили адмиралов к себе, те явились откуда-то с фронта или из другого города. Прекрасная хозяйка угощала и занимала гостей, и чекисты их накрыли за завтраком без единого выстрела».
Этому рассказу можно поверить в той части, что красные неоднократно расстреливали бывших кадровых моряков. Флота у Советской России почти не было, и морские офицеры, в массе культурные и грамотные, ей были не нужны. Только в 1919 году ЧК были сфабрикованы громкие дела заговора в Минной дивизии, «изменника» адмирала Бутакова, организации помощи Юденичу и т. д. По этим делам было осуждено и расстреляно несколько сот человек. Немногие технические функции, связанные с морским делом, исполняли несколько вступивших в РККА военспецов: адмиралы В.М. Альтфатер и А.В. Немитц, капитан 1 ранга Е.А. Беренс и капитан 2 ранга Э.С. Панцержанский. Их вполне хватало для командования тем, что еще называлось Балтийским флотом, а также микроскопическими силами на Черном, Азовском и Каспийском морях.
Тем временем положение на Восточном фронте осложнилось. 10 июля командующий, левый эсер Муравьев, в прошлом командир охраны Временного правительства, поднял мятеж против советской власти. В это время в Москве левые эсеры застрелили немецкого посла графа Мирбаха и осуществили несколько резких, но непоследовательных и не скоординированных действий. Опасаясь ареста, в ночь с 9 на 10 июля, бросив штаб фронта в Казани, Муравьев, в котором сочетались простота и фанфаронство «сделавшего себя» человека, без ведома реввоенсовета погрузил два верных себе полка на пароходы и отбыл из города. На следующий день он с отрядом в тысячу человек прибыл на пароходе «Мезень» в Симбирск, занял стратегические пункты города и арестовал руководящих советских работников. Войска Восточного фронта были деморализованы и сбиты с толку сначала телеграммами Муравьева о мире с чехословаками и войне с Германией, а затем — об измене Муравьева, и о продолжении войны с белочехами. Подполковник В.О. Каппель воспользовался моментом, и нанес удар большевикам. Красная армия вскоре оставила Бугульму, Мелекесс и Симбирск, а в начале августа и Казань, где в руки чехословаков и Народной армии Комуча
[20] попала часть российского золотого запаса.
Регулярных частей Красной армии тогда было еще мало. Воевали отряды из рабочих и беднейших крестьян, причем каждый — сам по себе. Многие не умели обращаться с оружием. Анархия в этих отрядах была весьма популярна. Требовалось время, чтобы организовать батальоны, полки, армии, аппарат управления, снабжения. Лишь позднее удалось создать дисциплинированную военную силу из разношерстных добровольцев раннего периода. Л. Троцкий провел решение о мобилизации в РККА бывших царских офицеров, преодолев сопротивление по этому вопросу фракции «левых коммунистов» во главе с Бухариным. К октябрю 1918 года соотношение сил было таково: Белая армия имела 200 тысяч человек, Красная — 40 тысяч.
Нужны были комиссары. Летом 1918 года комиссар Лариса Рейснер отправилась вместе с мужем в Нижний Новгород. 12 июля оттуда на фронт на помощь красным вышли два первых парохода. При отсутствии твердого единоначалия, при панике отступления процветало воровство казенных денег. Повальное беззаконие заставило Ленина дать указание подготовить декрет о взяточничестве — первый в России нормативный акт, предусматривающий уголовную ответственность за взятку. Это деяние пока наказывалось всего лишь пятью годами лишения свободы вкупе с принудительными работами на тот же срок. Но уже в первом УК СССР 1922 года взяточничество приравнивалось к таким особо тяжким преступлениям, как контрреволюционные выступления, бандитизм и разбой, и каралось высшей мерой.
23 августа Раскольников принял командование флотилией. На этом посту он должен был продолжать борьбу с поддержавшими Муравьева левыми эсерами: командующим Симбирской группой войск и Симбирским укрепрайоном Климом Ивановым и начальником Казанского укрепрайона Трофимовским.
Федор Раскольников пытался держать все под контролем. Из Нижнего, где продолжалось вооружение судов и подготовка отряда гидроавиации, он на самолете вылетел в Свияжск. 23 августа Раскольников принял командование флотилией, но на фронт не попал из-за измены капитана Тихонова. Перебежчиками становились и капитаны других пароходов.
Свияжск в 1918 году неожиданно превратился в место важных военных событий. Ситуация в конце лета сложилась для частей Красной армии опасная. Ленин говорил, что «судьба советской власти решается на Восточном фронте под Казанью» Практически все Среднее Поволжье находилось под контролем войск Комуча и восставших чешских соединений. По этой причине в район стратегически важного железнодорожного моста через Волгу вблизи Свияжска были стянуты части красных, а также суда Волжской военной флотилии. Сюда же прибыл бронепоезд Льва Троцкого. Стремительные передвижения наркома в бронированном поезде с одного фронта на другой для руководства боевыми операциями приводили в ярость врагов, его таланты, неукротимая энергия, поразительная работоспособность и победы на фронтах в самых, казалось, проигрышных ситуациях наводили на мысль о дьявольской природе этого человека. В красноармейской газете «Красный штык» писали; «В течение короткого времени ему удалось совершить почти чудо: создать прекрасную армию и повести ее к победе. Сам Троцкий всегда на фронте, самом настоящем фронте… Когда Троцкий отдыхает — никому не известно…».
Узнав, что Казань пала, военком остановился в безопасном месте.
Троцкий к этому времени совмещал несколько важнейших государственных должностей: являлся членом Политбюро ЦК РКП(б), членом исполкома Коминтерна, председателем Реввоенсовета республики, а также наркомом по военным и морским делам — «наркомвоенмором».
Такая сложная конструкция возникла из нежелания Ленина при обозначении нового правительства употреблять слово «министр». «Гнусное, истрепанное название!» — горячился Владимир Ильич. Троцкий предложил ввести название «народные комиссары», а правительство именовать «Советом народных комиссаров» («Совнарком»). Ленину это понравилось, и на свет появилась новая терминология. Народные комиссары стали руководящими государственными деятелями высшего ранга. Сначала Троцкий занимал должность народного комиссара по иностранным делам (наркомин), что в то время в наибольшей степени соответствовало его опыту и ментальности, затем стал народным комиссаром по военно-морским делам, то есть, говоря по-современному, министром обороны.
