Откуда-то донеслись мужские голоса. Парень пригнулся, почти расстилаясь на ступеньках. Теперь он мог разглядеть полутемную каморку, куда вбегала лестница. Каморка была завалена пыльным хламом: метлы, лопаты, бочонки какие-то... Среди этого барахла двое наемников устроились возле перевернутой бочки – пустой, судя по звуку, который она издавала каждый раз, когда в нее врезалась тяжелая солдатская пятерня.
– Две розы и кинжал! Скажешь, не моя взяла?
– Посмотрим... Роза, кинжал, дракон!
– Чтоб тебя самого дракон схряпал... Дашь отыграться?
– Валяй, но тебе ж сегодня не везет.
– Эх, с размаху да не глядя... Роза, алмаз и морская звезда! Что, слопал?
– Да, похоже, ты отыгрался... А ну-ка, я брошу... Ого! Алмаз и два дракона!
– Ох, жизнь пошла! Одни меня подбрасывают, другие не ловят...
– Это тебя Серая Старуха под руку пихает.
Орешек с завистью усмехнулся. Играть в «радугу» он любил, при случае мог и смошенничать, хотя это было сложно: пластинки выбрасывались по три сразу из специальных коробочек.
«Меня бы к этим парням, я бы их так ободрал... Мне в последнее время как раз исключительно везет. Во всем».
Взвизгнула дверь. Орешек напрягся, готовясь отступить, но вновь расслабился, услышав тонкий голосок:
– Привет, вояки! Можно у вас укрыться, грозу переждать?
– Валяй, Перепелочка! – рявкнул один из наемников. – Заходи, на бочку садись! Погоди, тут грязь, я тебе плащ подстелю...
– Во-во, – с досадой отозвался второй, – ему не впервой тебе плащ подстилать!
– А ты завидуешь? – беззлобно фыркнула девчонка.
– Лучше скажи, что за грозу пережидаешь? – перебил первый.
– Да тут все испрыгались, чтобы Соколу угодить. Работы полно, не знаю, за что взяться. И ни за что не берусь.
– Ну и правильно, посиди здесь. Мы и сами от дарнигара прячемся. Злой с утра, как собака, а мы с Кипраном как раз под руку попались. Знаешь ведь, он два дня как запретил в кабаке все крепче пива, чтоб к приезду Хранителя ни одной пьяной рожи не было. А что нам это пиво – да, Кипран? Зашли в кабак, позвенели не медью, а серебром. Кабатчик на серебро кинулся, как лиса на мышь. Нацедил нам настоящего наррабанского. Только пригубили – а тут Харнат, прямо за ручку его Хозяйка Зла привела...
– Надо же! – огорчилась Перепелка.
– Кабатчику он собственноручно начистил морду, а нас поставил от звона до звона с шестами...
Орешек сочувственно покрутил головой. Он сам, обучаясь фехтованию, узнал, какая это пытка – подолгу держать в вытянутой руке тяжелый гладкий шест, развивая силу кисти и запястья. А стоять так от звона до звона... вей-о!
Наемник хохотнул:
– Ему сейчас недосуг проверять, как мы наказание отбываем, а десятнику Кипран пару монет сунул. Вот здесь и несем заслуженную кару!
Наемник тряхнул коробкой, костяные пластинки весело загремели.
– А мы думали – ты наверху, высокому гостю прислуживаешь... – протянул тот, кого называли Кипраном.
– Высокий гость изволил сказать «брысь!».
– И твое сердце из-за этого разбито?
– Ясное дело, в осколочки да в мелкий порошок! – изобразила девица голосом душевное терзание.
– Он там, в столице, не к таким небось привык...
– А я знаю, к каким он привык! – многозначительно и веско заявила Перепелка.
– Да ну? И откуда знаешь? Он что, кроме «брысь», еще что-то сказал?
– А помните гонец был из столицы, указ привез?
– Гонца помню. Мрачный такой, слова из него не вытянешь...
– Это ты не вытянешь. А я даже мраморную статую смогу выспросить, в честь какого события она воздвигнута.
– Ишь ты! Это что, секрет у тебя какой есть?
– А как же! Возьми ушат с водой, посмотри в него на свою рожу. А потом на мое лицо погляди. Коли заметишь разницу – поймешь, в чем мои секреты!
– Кончай неводом тину ловить, – вмешался второй наемник. – Знаешь что про Хранителя, так расскажи.
Орешек навострил уши. Очень ему хотелось узнать что-нибудь о своем загадочном прошлом. Что за человек был этот Ралидж из Клана Сокола?
Словно отвечая на его вопрос, девушка важно произнесла:
– Ралидж Разящий Взор – самый большой мерзавец во всем Грайане. Все так говорят. Прямо хором.
И служанка не спеша повела рассказ. Орешек слушал с недоумением и растущей тревогой. А Перепелка, опьяненная вниманием собеседников, перечисляла имена замученных для потехи людей, опозоренных девушек, перебирала мерзкие подробности пьяных выходок, граничащих с преступлением... а иной раз и просто преступлений.
Ошеломленные наемники не перебивали Перепелку. Когда она закончила, Кипран грязно выругался, а его дружок твердо сказал:
– Вранье!
– Если и вранье, то не мое! – оскорбилась девица. – Как гонец говорил, так и пересказываю!
– Про храм Того, Кто Движет Светилами... ну, это точно вранье! Уж жрецов-то оскорблять, в храме бесчинствовать – это и высокородному с рук бы не сошло. И про ту подлость в Поединке Чести... ну, про отравленный клинок... тоже, надо полагать, брехня.
– Может, и брехня, – рассудил Кипран. – Но даже если тот гонец половину приврал – все равно крепости нашей крупно повезло.
Все вздохнули, соглашаясь с этими словами.
– Я вот чего не понимаю, – мечтательно протянула служанка, – зачем ему девиц насиловать? Такому любая на шею кинется. Краси-ивый! Высокий такой, ладный, плечи широченные, глаза карие, горячие. А двигается... – На миг Перепелка замолкла, подбирая слова: – Легко так... как рысь! Уж вы мне поверьте, – авторитетно закончила она, – такие знают, чем и как бабу порадовать!
– А мы что, хуже знаем? – хором изумились наемники.
Что ответила дерзкая девчонка, Орешек уже не слышал. Он бесшумно (как рысь!) крался наверх, вспомнив, что вот-вот может вернуться шайвигар.
Вей-о-о! Ну и гад был этот Ралидж Разящий Взор, хоть и Сокол! Будь на свете побольше таких, как он, никто бесплатно не согласился бы жить!
Может, оно и к лучшему, что его сожрали Подгорные Людоеды...
Но тут Орешек вспомнил круглые, без белков, глаза и жуткие челюсти, которые двигались вправо-влево, как пила. Его замутило. Ну уж нет! Любой человек заслуживает честного погребального костра!..
К тому моменту, когда шайвигар робко поскребся в дверь спальни, Орешек успел на скорую руку помыться, растереться полотенцем и натянуть рубаху.
Шайвигар был чем-то встревожен, очень бледен, тараторил еще больше обычного. Орешек не вслушивался в болтовню – прикидывал, что ему надо изменить в своей роли. До сих пор он играл молодого высокородного бездельника, каких знавал по их визитам за кулисы театра. А что ему делать теперь, чтобы поддержать черную славу Ралиджа? Закатить по случаю приезда грандиозный пир, заставляя пить всех – от Правой и Левой Руки до часовых на посту и рабов? Затащить к себе в постель жену шайвигара (если, конечно, он женат)? Набить морду дарнигару?..
