– Что ж, пусть потомки говорят обо мне, что хотят. Ты прав: я читал о детстве Лаограна Узурпатора то, о чем он сам всю жизнь мечтал забыть. Но я знаю и то, что он свел под своей рукой восемь королевств! Он подавил Великий Мятеж и изгнал в Силуран моих предков! Он сорок лет правил волей и властью Дракона – и подданные обожали его! А после смерти он стал легендой. Бродячие певцы до сих пор горланят баллады о нем, даже здесь, в Силуране, хотя еще мой дед запретил это. Люди любят силу. Пусть потомки называют меня хоть Людоедом, но живущие сейчас, будут меня бояться! Слышишь, старик? Будут бояться!
Айрунги подавленно склонил голову:
– Понимаю... мой государь не боится ни суда потомков, ни людской молвы... Но я умоляю его прислушаться хотя бы к голосу здравого смысла! Крепость после войны отойдет под руку моего господина. Люди, что живут там... я говорю не о гарнизоне, а о мирных жителях, ремесленниках... они станут подданными Силурана, своими трудами будут множить богатство страны. Что выиграет государь, если эти люди будут сожраны Подгорными Тварями, которые не разбирают, кто перед ними, воин или нет? Разве не лучше Вепрю предстать в их глазах грозным, но милосердным государем? Я уверен, что появление армии Людоедов у ворот крепости заставит гарнизон сложить оружие, а жителей – со страхом и благоговением приветствовать своего нового властелина!
– Сдурел ты совсем, колдун! На что мне эта горстка черни? Мои войска перекатятся через нее, растопчут и не заметят. Я уж точно не вспомню про этих жалких ремесленников из захолустья!
Айрунги опустил глаза, чтобы не выдать своей неприязни. Он вспомнил, как два месяца назад Нуртор с омерзением отшвырнул свечной огарок, похожий на Подгорного Людоеда. Как оскорбленно загрохотал он тогда: «Да как ты посмел предложить мне!..» А теперь разошелся... хоть пускай его самого на стену крепости во главе армии нелюдей!
Но мысли эти не отразились на сдержанном лице Айрунги, который вновь поднял на Вепря бестрепетный взгляд. И ни на миг – ни на миг! – не возникло у него желания отказаться от затеянного, преградить путь войне. В конце концов он же пытается смягчить жестокость короля, разве не так?..
О, это было высокое искусство – глядеть в глаза разъяренному Вепрю! Оно требовало твердости, самообладания и умения тонко смешать в своем облике покорность и чувство собственного достоинства – так же тонко и точно, как смешиваются в ретортах порошки и жидкости. Этим опасным искусством в совершенстве владел покойный Аудан, а теперь в нем пробует свои силы Айрунги. И ничего, неплохо получается, раз жив еще... Вот, вот, Вепрь еще злится, но уже способен понимать, что ему говорят. Значит, можно продолжать.
Плавным движением Айрунги указал на столик посреди шатра. На столике возвышалась глиняная модель крепости Найлигрим. Отвесные стены, восемь башен, ворота с подъемным мостом из тонких прутиков. За стеной – маленький шаутей и казармы. Немного в стороне рядками ореховых скорлупок обозначен поселок ремесленников.
– Там еще храм есть, возле шаутея... – буркнул король все еще с раздражением, но невольно заинтересовавшись.
– Храм в руках Безликих, нас беспокоят только стены и башни... – Айрунги на серебряном подносе протянул королю ржавый эфес меча с обломком лезвия. – Возьми его, государь.
– Это что еще за грязная пакость?
– Если бы мой господин знал, чьи руки некогда держали это оружие, он бы с большим уважением отнесся к моему подарку.
Любопытство окончательно вытеснило гнев из души Нуртора.
– Да? И кому же служила эта... эта реликвия?
– Есть имена, которые лучше не тревожить попусту, иначе в Бездне дрогнет пламя. Скажу лишь, что эта древняя рукоять обошлась мне в сорок золотых... и в две человеческие жизни, потому что пришлось ее похитить. Тот, кто некогда носил этот славный меч, всегда знал волю Безымянных. Узнаешь ее и ты. Возьми, государь!
Преодолев брезгливость, Вепрь сомкнул короткие толстые пальцы на ржавой рукояти.
– Теперь, – быстро заговорил Айрунги, не давая королю опомниться, – сокруши стены Найлигрима! Ты же воин! Сокруши их так, как хотел бы разрушить настоящие стены!
Глаза короля заблестели, он склонился над глиняной «постройкой».
– Здесь, – уверенно сказал он. – У ворот, немного западнее... а то с востока из‑под земли выбегает река...
Обломок лезвия легко вошел в мягкую глину. Нуртор хищно оскалился, крупные белые зубы сверкнули в черной бороде.
– Шаутей! – продолжил он, входя во вкус игры. – Чтоб никто живым не ушел!..
Сокрушив глиняную башенку, король неуверенно оглянулся, не зная, что делать дальше. Короткий миг азарта прошел, Нуртор чувствовал себя мальчишкой, которого взрослые застали за нелепыми шалостями. Оставив обломок меча в комке глины, он выпрямился, разглядывая перепачканные ржавчиной ладони.
Айрунги молча подхватил с треножника серебряный тазик для умывания, ловко и почтительно поднес королю. Вепрь опустил в воду свои лапищи...
Часовой, стоящий под дождем, вздрогнул, услышав рев. Это был, конечно, голос короля, но что в нем звучало, страх или изумление?.. Как быть? Ворваться в шатер, на помощь своему господину? Но ведь у короля тайная беседа с Ночным Магом! Еще сунешься не вовремя...
Наемник поежился – то ли при мысли о королевском гневе, то ли от страха перед тем, что он мог узреть в шатре чародея...
Пока стражник лихорадочно соображал, что ему делать, в шатре Нуртор потрясенно смотрел на свои пальцы, по которым стекали алые капли. Умывальный таз был полон крови, в которую превратилась вода.
– Вот! – воскликнул Айрунги, поднимая дрожащую руку. – Вот она, воля богов! Знамение! Ты войдешь в память людскую как государь, у которого руки по локоть в крови!
– Ну и пусть! – рявкнул перепуганный, но не собирающийся сдаваться Вепрь. – Думаешь, я собрал армию, чтобы подарить грайанскому королю букет цветов? Война – это всегда кровь! А кровью меня не испугаешь, я ее с двенадцати лет проливаю!
В этот миг полог шатра откинулся. Прозвучал голос стражника, чьи сомнения сами собой разрешились:
– Государь! Прибыл гонец от...
Наемник замолчал, расширившимися глазами глядя на таз с кровью.
– Ну? – нетерпеливо спросил Нуртор. – От кого гонец?
– От высокородного Арджита Золотого Всадника из Клана Медведя, Ветвь Изгнания, – зазвучал за плечом стражника твердый голос.
Оттерев плечом часового, в шатер ввалился седой наемник в потрепанной кожаной куртке, с которой стекала дождевая вода. Таз с кровью он удостоил лишь беглым взглядом и без запинки продолжил:
– Мой господин, высокородный Арджит, прислал меня с сообщением. В одиннадцатый день этого месяца мы, воины гарнизона Трехбашенного замка, совершали патрульный объезд, дабы не позволить грайанским лазутчикам...
– Короче! – прервал Нуртор. – Поймали, что ли, кого?
