«Кипран... – подумал Орешек. – Где я мог слышать это имя?»
Всплыло воспоминание: первый день в крепости, черный ход, каморка, наемники, играющие в «радугу»... «А десятнику Кипран пару монет сунул, чтоб не цеплялся. Вот здесь и несем заслуженную кару...» И смех служанки...
За время осады много душ отправилось в Бездну с дымом погребального костра, сложенного посреди плаца. Но в этот миг солдат, которого Орешек знал лишь по голосу, показался ушедшим другом, и сердце сжалось от боли.
– У убийцы могли быть сообщники в крепости, – забеспокоился шайвигар.
– Нет, – твердо ответил Хранитель, отгоняя сентиментальный порыв. – Он был один, у меня свои способы это проверить...
Харнат и Аджунес содрогнулись перед магической силой Сокола.
– То, что произошло с высокородным господином, воистину страшно, – собрался с мыслями дарнигар. – Лазутчики, колдовскими тропами попадающие в крепость... – Харнат беспомощно развел тяжелые ладони. – Но вести, которые принес я, еще ужаснее. Похоже, не пройдет и двух дней, как Найлигрим окажется в руках врага.
Шайвигар еще сильнее побледнел и судорожно вздохнул. Хранитель прекратил возиться со своими каштановыми прядями.
– Этой ночью, – сообщил Харнат, – солдаты подняли на веревках на стену моего человека... ну, Сокол понимает... «глаза и уши»...
Орешек кивнул. Он знал, что Правая Рука, помимо прочего, отвечает за лазутчиков вокруг крепости.
– Парень хитер и изворотлив, – хмуро заверил Харнат. – Из яйца, не разбивая, желток достанет. Я не спрашивал, как он умудряется узнавать такие вещи... да он бы мне и не сказал, чтоб не спугнуть удачу...
– Да говори же! – взвизгнул, не выдержав, Аджунес.
– Сила колдуна – в посохе со стеклянным навершием. После прошлых атак волшебная вещица ослабла, маг перестал справляться со своей поганью. Этой ночью чародей отправится к Порогу Миров. Туда его проводит небольшой отряд, но в Подгорный Мир старый злодей уйдет один. Там посох вновь напитается чародейной силой. Завтра маг вернется во всем блеске своего могущества и бросит на стены Найлигрима такую армию Подгорных Тварей, какую мы в страшных снах не видали.
– Завтра?.. – непослушными губами пролепетал шайвигар.
А стоящий перед зеркалом парень с каштановыми волосами испытал странное чувство: словно в его теле зажили порознь две души, два человека. Один – Хранитель Найлигрима, думающий лишь о том, как любой ценой спасти крепость. Второй – бродяга Орешек, озабоченный исключительно спасением собственной шкуры.
– Дарнигар, – сказал Хранитель, отворачиваясь от зеркала, – существует ли потайной выход, по которому крепость мог бы покинуть небольшой отряд?
(«Э-эй, – забеспокоился Орешек, – ты что это, приятель замыслил?»)
– Но, – изумился дарнигар, – разве, принимая должность Хранителя, мой господин не ознакомился с планом крепости?
– Я тебя спрашиваю, тебя! – заорал Хранитель, поняв свою промашку и не давая помощнику возможности задуматься над ней. – Есть или нет?
– Есть. На северной стороне, между Арсенальной башней и скалой.
– Далеко ли Порог Миров?.. Ах да, откуда тебе знать... Эрвара сюда!
Призванный в покои Хранителя Эрвар выслушал недобрые новости и понес было чушь насчет строжайшей тайны, в которой держат Подгорные Охотники все, что им известно о Вратах Миров. Но дарнигар могучими лапами сгреб беднягу за грудки, тряхнул на весу и растолковал, что все вонючие секреты и загадки Подгорного Мира Охотник может держать у себя в зубах до самой Бездны. Ему, Харнату Дубовому Корню, они все равно нужны, как пятна после оспы, он через тот порог не полезет даже за бочку наррабанского... Он, Харнат, хочет знать одно: где можно перехватить проклятого мага, пока тот не юркнул в свою колдовскую нору. И эти сведения он из Охотника вытрясет – не здесь, так в камере для пыток...
Эрвар дураком не был. Быстро оценив ситуацию, он согласился нарушить свои привычки и помочь приютившей его крепости.
– Врата на склоне Медвежьего ущелья, – вздохнул он. – Маленькая такая пещерка... Без меня не найдете, придется мне самому туда тащиться...
– Это опасно! – честно предупредил дарнигар.
– Знаю! И не забуду об этом, когда стану беседовать с почтенным шайвигаром о вознаграждении... вы же не думаете, что я сунусь в это самоубийственное дело бесплатно?
Как только речь зашла о деньгах, Аджунес, понуро сидевший на скамье, поднял голову, взгляд его стал живым и осмысленным. Он хотел вмешаться в разговор, но Харнат хохотнул:
– Сперва вернись живым, чтоб получить вознаграждение!
Обернувшись к Хранителю, дарнигар продолжил уже серьезно:
– Большому отряду не пройти сквозь силуранские посты. Чем меньше народу, тем лучше. Я, Эрвар и... ну, скажем, еще двое.
– Что ж, пусть будет четверо, – согласился Хранитель. – Но, почтенный дарнигар, себя в это число можешь не включать. Отряд возглавлю я сам.
Все присутствующие ахнули.
Первым опомнился шайвигар. Он поспешил напомнить, как ценен молодой Сокол для своего Клана, и горячо поддержал отважного и опытного Харната, который справлялся и не с такими передрягами.
– Очень благородно с твоей стороны говорить так, – отозвался Хранитель, пряча в глазах веселые искры. – Ведь если дарнигар погибнет, ты потеряешь старого товарища, с которым столько лет трудился бок о бок...
– Мой господин и в самом деле намерен ввязаться в эту безумную затею? – с недоверием спросил Эрвар.
(«Ввязаться?! – взвизгнул насмерть перепуганный Орешек. – Как же! Прямо сейчас! Обожаю опасности! По три раза на дню купаюсь в лаве вулкана! А в детстве клал под подушку живую змею!..»)
– Конечно! – улыбнулся Хранитель. – Правая Рука нужнее в крепости.
– Нет! – рявкнул, багровея, дарнигар. – Я этого не допущу!..
– Что-что-что? – Хранитель говорил приветливо и мягко. – Ты, кажется, решил что-то запретить Сыну Клана, Харнат Дубовый Корень из Семейства Прешта?
– Я... я хотел... – в ужасе опомнился дарнигар, – туда ведь нужно... очень хорошего воина...
– Предполагается, что я – воин никудышный? – еще ласковее спросил Ралидж. – Почтеннейший, каждое слово все глубже и глубже заводит тебя в трясину.
Все замерли. Харнат покорно склонил голову под твердым взглядом своего господина.
– В Аршмире говорят, – примирительно улыбнулся Сокол, – не бунтуй против капитана в шторм, дождись тихой погоды... Итак, отряд возглавлю я.
(«Разумеется, возглавлю! – негодовал Орешек. – А потом пойду и убью медведя голыми руками!»)
– В этом плане есть слабые места... – осмелился вставить Аджунес. – И вообще это значит – ходить по краю пропасти...
(«Ходить по краю пропасти? – безнадежно взвыл Орешек. – Да я ж прямо живу на этом краю! Я там скоро кровать поставлю!»)
