— Ты не захочешь, чтобы люди постоянно обсуждали тебя, — покачал головой он. — Я не могу поставить тебя в такое уязвимое положение и не хочу использовать тебя таким образом.
— Ты меня совсем не слушал, — пробормотала Кэсси. — Мне наплевать, что обо мне скажут, это волнует только тебя. Давай смотреть правде в глаза, репортеры и так уже роются в моем мусоре — в буквальном смысле слова. И все потому, что мы с Деймоном родственники. Ты не можешь бесконечно прятать меня здесь, но, представив меня публике, ты сможешь унять их первоначальный интерес. А потом они сами отстанут, когда поймут, какая я скучная.
— Почему ты хочешь сделать это для меня?
— Потому что ты — мой король.
— Неужели ты ничего не хочешь взамен? — медленно проговорил он. — Я ведь могу многое для тебя сделать.
О, он был настоящим дьяволом, каждое его слово искушало ее. Но Кэсси хотела только одного: снова чувствовать то, что испытывала только с ним.
— Думаю, мне стоит остаться здесь еще на несколько дней, — сказала Кэсси, затаив дыхание. — В качестве твоей дальней родственницы, чтобы выказать общественности твое одобрение брака сестры и Деймона.
— А взамен… — Георгос пристально смотрел ей в глаза. — Что я могу сделать для вас, мисс Маррон?
Он называл ее так только тогда, когда был раздражен. Или когда почти не мог себя контролировать.
— Ты уже знаешь.
— Ты хочешь меня.
— Да, — с трудом сглотнула застрявший в горле ком Кэсси. — Научи меня. Научи всему. Я не стану от тебя ничего требовать. Мне не нужны отношения, только один миг.
— Зачем?
— Ну а как ты думаешь? — Она сердито посмотрела на Георгоса, досадуя, что он вынуждает ее рассказывать абсолютно все. — Я никогда раньше этого ни с кем не хотела. Я думала, что я… ненормальная. А я хочу быть нормальной! Возможно, если я один раз это сделаю, и мне понравится, тогда и в будущем мне может тоже понравиться… с кем-то другим.
— Подожди, — вдруг замер Георгос, — что значит — один раз? Я только помог тебе достичь оргазма. Ты хочешь сказать…
— Я девственница, Георгос, — вспыхнула Кэсси.
— Но как…
— В смысле — как?
— Тебе двадцать три, и ты…
— Что?
— Ты красивая.
— Видишь ли, размер груди и бедер никак не влияет на их способность работать как надо. Я много раз тебе говорила, что не люблю, когда меня трогают. По крайней мере, так было раньше, — пробормотала она. — Но мне понравилось то, что ты делал.
Он отпустил ее плечи и сделал шаг назад.
— Это всего лишь стечение обстоятельств, — быстро проговорила Кэсси. — Моя девственность не имеет никакого значения, не надо превращать ее в то, чем она не является.
— Как ты можешь говорить, что это не имеет значения?
— А твой первый раз много для тебя значил? — гневно спросила она и густо покраснела.
— Моя первая женщина была намного старше меня и гораздо более опытной.
— Сколько тебе было лет?
— Ты не захочешь это знать.
— Сомневаюсь, что тебе удастся меня шокировать.
— Мне было пятнадцать, ей — двадцать шесть, — неохотно признался он.
— Ты был влюблен в нее? — Кэсси не знала, как реагировать.
— Скажем так, — помялся Георгос, — я был ей чрезвычайно благодарен, она была очень щедрой учительницей.
— Ты с ней какое-то время встречался? — Она вдруг ощутила легкий укол ревности.
— Я был молодым, дерзким и ненасытным. У меня было много женщин, когда я был юношей.
— Значит, ты плейбой? — Глаза Кэсси расширились от удивления, и Георгос рассмеялся.
— Можно сказать и так.
— Но ты ни с кем не встречался официально. Кэсси нахмурилась. В СМИ никогда не было и намека на личную жизнь короля. Интересно, у него все еще много женщин? Ну конечно, а как же иначе? Но как он встречается с женщинами, если никто об этом ничего не знает?
— Иногда встречаюсь. В обстановке строгой секретности.
Она с недоверием посмотрела на Георгоса.
— И как долго длятся ваши отношения? Ты что-нибудь чувствуешь к этим женщинам?
— Я доверяю им настолько, насколько вообще могу кому-то доверять.
— Насколько я тебя успела узнать — это не слишком-то много.
И доверие — не то же самое, что чувства. Но Георгос ей так и не ответил.
— Почему? — тихо спросила она. — Что за женщина тебя обидела?
— Я не могу просто с кем-то встречаться или даже просто знакомиться так, чтобы не попасть под прицелы фотокамер. К тому же я считаю, что для доверия необходимо время и пространство, — сказал он.
Замечание было справедливым, но ведь он не пытался построить с кем-то отношения. И Кэсси понимала почему: для него превыше всего был долг.
— Чувства не имеют значения, верно? — догадалась она. — Потому что когда-нибудь ты согласишься на договорной брак с принцессой какой-нибудь захолустной европейской страны.
— Да, — честно ответил Георгос, глядя ей в глаза, но Кэсси чувствовала, как он напряжен. — Тебе не кажется, что в будущем будет довольно неловко, если у нас сейчас завяжется роман?
— Каким образом?
— Например, на семейных мероприятиях.
— Какие семейные мероприятия? — засмеялась она. — Меня вряд ли можно назвать членом семьи. Я не собираюсь посещать дворец ради рождественского ужина.
— А что ты делаешь на Рождество?
— Работаю. — Она пожала плечами.
— Кто бы сомневался, ангел милосердия.
— Никакой я не ангел! Я обычный человек, такой же, как ты.
— Но мы оба знаем, что я лучше большинства, — поддразнил он. — Иначе зачем ты просишь меня научить тебя искусству плотских наслаждений.
— Не дразни меня.
— Тогда скажи мне абсолютно честно, — вдруг посерьезнел Георгос, — почему ты считаешь, что из этой затеи что-то получится? Ты не боишься, что тебе будет больно, когда все закончится?
— Ты не сможешь причинить мне боль. Все это будет лишь на то время, что я живу здесь, а потом все закончится. Я не буду ждать тебя месяцами или даже годами. Наша связь не продлится долго, чтобы никто о ней случайно не узнал, я понимаю, что ты не можешь так рисковать. Ты не можешь встречаться со мной, не можешь любить меня. Я в полной безопасности, потому что так сложились обстоятельства, которые от нас не зависят.
Кэсси прекрасно знала, что у них не может быть ничего общего, только удивительный чувственный опыт, который ей предстоит для себя открыть.
— И ты не станешь в меня влюбляться?
