Кая нашла Артема в Главном зале – он сидел на ступенях центральной лестницы, разглядывая картины перед собой.
– Привет, – она опустилась рядом.
– Привет, – Артем опустил голову ниже, ковырнул выбившуюся нитку на колене. – Я пообещал Дали, что ты покажешь ему свои рисунки перед тем, как мы отсюда уйдем. Извини. Он сказал: «Невозможно возродить культуру, оберегая старое, но не ища новое». Вообще, мне кажется, он чувствует себя виноватым.
Кая взяла Артема за руку, крепко сжала:
– Спасибо. И… извини. Я не хотела сказать про тебя ничего плохого… Правда. Нам нельзя ссориться, раз мы собираемся проделать такой большой путь вместе. Теперь я это понимаю.
Артем сжал ее руку в ответ, и она увидела, как по его лицу медленно расплывается улыбка – растерянная, счастливая.
– Правда?..
– Да, – она подняла руку, предвосхищая продолжение разговора. – Только не говори ничего сейчас, ладно? А то я тебе врежу – несмотря на то, что сказала.
Солнечные лучи добрались до Главного зала, и они подошли к окну. Город проснулся окончательно и теперь медленно и величественно плыл в золотисто-медовом свете, похожий на остров. Где-то вдали Кая разглядела темную точку – это стремительно удалялся, поймав нужное течение, плот, который уносил Гана, может быть, навсегда…
Отсюда пустоши были едва видны – где-то там начиналась дорога, полная опасностей и тревог, сражений и ловушек, но почему-то при мысли об этом Кая не чувствовала ничего, кроме спокойной уверенности в том, что поступает правильно.
Артем, уважая ее просьбу, молчал, но его глаза тихо сияли. На мгновение Кая задумалась, не был ли Ган прав. Не совершала ли она ошибку, решив пойти с Артемом? Ради чего он сам так упорно стремился в Москву?.. Кая прикрыла глаза. Все это не имело значения. Она думала всю ночь и теперь твердо знала: неважно, что движет теми, кто решил разделить с тобой путь; главное – ради чего идешь ты сам.
Темная точка, за которой все это время следовал ее взгляд, пропала – и теперь на горизонте не осталось ничего, кроме яркого слепящего света.
