Она подошла ближе и коснулась его плечом.
— Давай. Это просто фото. Они никому не причиняют вреда. И вообще, почему тебя так волнует, нравится ли мне или кому‑то другому фотографировать?
— Совсем не волнует.
— Но ты ведь не одобряешь такое поведение?
Хью взглянул на Эйприл сверху вниз. Она улыбалась ему.
— Вновь не угадала. Я просто не понимаю, зачем это нужно.
Эйприл пожала плечами:
— Почему бы и нет? Я делюсь счастливыми моментами с другими людьми. Или же не очень счастливыми…
Ее лицо омрачила тень, но лишь на мгновение, так что Хью даже показалось, будто он все вообразил.
— Значит, это не нарциссическая одержимость собой или навязчивая потребность вызывать одобрение и признание со стороны других? — спросил он, слегка подразнивая ее.
— Нет, — сказала Эйприл с улыбкой. — Я лишь хочу сфотографировать нас вместе. Этот снимок для нас с тобой, я не собираюсь его нигде публиковать или делиться с кем‑либо.
Хью внутренне продолжал сопротивляться. Он никогда в жизни не делал селфи и не собирался делать. Но Эйприл смогла убедить его: сегодняшняя прогулка и правда была вдохновляющей, стоило запомнить этот момент счастья.
— Хорошо, — сказал он.
Хью удивил Эйприл. Широко улыбаясь, она быстро обняла его, отведя телефон на некоторое расстояние от их лиц. Казалось, она беспокоилась, что он передумает.
— Улыбнись, — попросила Эйприл.
Он выполнил просьбу, и она сделала несколько разных кадров, которые они спустя несколько минут просматривали вместе. На снимках они оба широко улыбались, склонив друг к другу голову. Солнце, льющееся через стеклянную крышу, освещало их кожу золотым сиянием.
— Отлично! — произнесла Эйприл.
— Отправь и мне тоже, ладно? — попросил Хью. Казалось, он сам от себя не ожидал подобного вопроса.
Эйприл удивленно моргнула и улыбнулась.
— Конечно, без проблем.
Затем они вместе покинули музей.
В четверг Хью не был в доме своей матери. После полудня он отправил Эйприл сообщение, в котором извинился за то, что они не увидятся: он не мог перенести деловые встречи. В обновленной версии программного обеспечения «Конкретики» происходили нововведения, присутствие босса было обязательным.
Прочитав сообщение, Эйприл недовольно бросила телефон на полку. Она сожалела о том, что не увидит Хью сегодня.
Включив любимую радиостанцию, она вернулась к разбору коробок. Фронт работы переместился в спальню матери Хью — так она предполагала.
Эйприл никак не могла отделаться от мысли, что он избегает ее. Хотя, возможно, она просто себя накручивает и он действительно занят. Ведь они не договаривались встречаться каждый день.
Эйприл не знала, чем заниматься дальше. Задолженность по кредитной карте погашена, значит, автоматически возникал вопрос о поиске новой работы. Стоит ли остаться в Лондоне? Или же уехать обратно в Перт? И чем заниматься там? Ведь Хью оказался прав: работа в консалтинговой фирме вовсе не являлась ее мечтой.
И что делать дальше с непонятными отношениями с Хью? Расстроенная, Эйприл покачала головой.
Хью никак не мог повлиять на ее решения. И он не был частью ее будущего.
В пятницу Хью вновь принес Эйприл обед.
Оставив еду на кухонном столе, они тут же решили наверстать упущенное: прижав ее к двери кладовой, он с силой впился в ее губы. Спустя несколько минут, тяжело переводя дыхание после жадного поцелуя, он с наслаждением уткнулся в ее макушку. Эйприл тоже пыталась прийти в себя. Его горячие ладони ласкали ее кожу под рубашкой. Эйприл исследовала его мускулы под футболкой.
— И чего мы ждем? — спросил он хриплым от возбуждения голосом.
— Еще не время, — ответила она.
И Хью почувствовал ее улыбку.
— Завтра, — произнесла Эйприл, нежно прижимаясь к его груди. — Мне нужно вернуться к…
— К работе? — закончил Хью за нее.
— Именно.
Наконец‑то наступила суббота. Такси подъехало к дому Эйприл к трем часа дня. Хью снова предложил себя в качестве гида, но на сей раз он сохранил интригу насчет того, куда они отправятся. Правда, он указал дресс‑код: никаких джинсов.
Эйприл как раз недавно получила посылку из Перта от одного из спонсоров: великолепные, расписанные вручную шелковые платья. Жаль, в Лондоне уже был декабрь.
Поэтому утро субботы Эйприл провела в винтажных магазинах в поисках более подходящего для зимнего сезона платья. В конце концов она выбрала современное платье в стиле ретро, из темно‑синей ткани, с пышной юбкой, короткими рукавами и красивым вырезом на спине. Она также купила новые чулки и туфли, изрядно потратив накопления.
На выходе из магазина она с радостью осознала, что впервые приобрела вещи на свои деньги. Это открытие немного смутило ее, но также окрылило.
Хью приехал за ней вовремя.
Эйприл бросилась к двери, держа в руке пальто. Хью надел темно‑серый костюм с галстуком — она не представляла его таким. Он выглядел потрясающе: свежевыбритая челюсть, волосы, зачесанные назад. Он изучал ее взглядом, полным желания, всю — от волос, которые она забрала в элегантный пучок, одолжив специальную заколку у соседки, до губ, покрытых ярким блеском. Особенного внимания Хью удостоился вырез ее платья.
Шагнув вперед, Хью крепко поцеловал Эйприл.
— Выглядишь потрясающе, — прошептал он ей на ухо.
Двадцать минут спустя они прибыли в отель «Ритц». Здание было красивым, высоким и внушительным, протянувшимся вниз по Пикадилли.
Хью провел Эйприл прямо в Палм‑Корт‑ресторан с высокими роскошными кремово‑золотыми потолками. По всему периметру были расставлены позолоченные столы времен Людовика и стулья с овальными спинками. Эйприл любовалась величественными люстрами, зеркалами. Все выглядело богато, щедро, пафосно.
— Что думаешь? — поинтересовался Хью.
— Я в восхищении.
Он улыбнулся.
Они выбрали столик в углу.
— Я решил, что мы могли бы вместе попробовать традиционный британский послеобеденный чай, — сказал Хью.
Официант налил им шампанского.
— Ты правильно решил, — ответила Эйприл. — Хотя я бы никогда не подумала, что тебе нравится бывать в таких местах.
— Так и есть. Я здесь впервые.
— Правда? — улыбнулась Эйприл.
Хью кивнул.
— Наверное, тебе покажется удивительным, но замкнутый ботаник‑затворник, посвятивший всю свою жизнь компьютерам, даже и не думал заглядывать сюда, скажем, на чашечку чая.
