— Изобразить простую наивную девушку, ищущую счастья? — Хью закончил предложение за нее.
— Нет. Я лишь хотела попробовать жить как все. Именно поэтому поселилась в хостеле, работала за минимальную плату.
— Конечно‑конечно. Но ты довольно быстро поняла, что жить как простые смертные тебе не очень интересно? Скажи, у тебя ведь наверняка есть личный самолет? На нем улетишь обратно?
— Ты ошибаешься.
Но Хью уже не хотел ее слушать.
— Значит, я просто стал частью твоего эксперимента, результатами которого ты поделишься в соцсетях? Для этого тебе нужно было наше селфи?
Эйприл яростно покачала головой:
— Нет! Ты все понял неправильно. Я не планировала целоваться с боссом, ходить с ним на свидания. Но последние две ночи с тобой… Хью, я никогда не чувствовала себя настолько прекрасно, как в твоих объятиях. Пожалуйста, поверь, у меня не было цели тебя обманывать.
— Эйприл, я не знаю тебя. Женщины, с которой я общался последнюю неделю, попросту не существует.
— Нет, существует. Эта женщина — я, и не важно, что написано у меня в паспорте или насколько велико состояние моей семьи. Рядом с тобой, Хью, я почувствовала себя настоящей.
Хью покачал головой и произнес с издевкой:
— Что ж, очень рад, что помог тебе в поисках себя.
Отвернувшись от Эйприл, он встал с кровати.
Она наблюдала за тем, как он натягивает боксеры и джинсы. Она невольно любовалась, не в силах отвести взгляд от его мускулистого тела. Она втайне надеялась, что Хью сменит гнев на милость, перестанет на нее злиться. Но с каждой секундой надежда таяла: он никогда больше не впустит ее в свою жизнь.
— Знаешь, моей матери приходилось нелегко, но я всегда был накормлен. Просто она боролась с болезнью, и это не ложь и не игра. Ты видела наш дом. Но я никогда не считал, что этот непростой период можно просто вычеркнуть из памяти, обесценить его. В отличие от тебя. Ты обесцениваешь значимую часть своей жизни, пытаясь отречься от настоящего имени. Неужели ты этого не понимаешь?
Эйприл расстроили его слова.
— А как бы ты хотел? Чтобы я до конца дней жила на деньги матери?
— Нет, — ответил Хью сухим и безразличным тоном, явно теряя интерес к спору. — Но лучше было бы, если бы ты сразу призналась мне в том, кто ты есть.
Замечание Хью было справедливым, но Эйприл уже не могла скрыть раздражения.
— С чего бы это? Ты с самого начала не предлагал мне ничего серьезного, лишь секс. Можешь сколько угодно смеяться над моими поисками себя, но мне действительно это было нужно. Жаль, что все вышло так глупо. Но я не хотела тебя обманывать.
— Значит, я всего лишь побочный эффект в твоем эксперименте под названием «поиск себя»?
Эйприл встала с кровати:
— Нет, конечно. Теперь ты слишком много значишь для меня.
— Что ты имеешь в виду? — усмехнулся Хью.
— Я и сама не знаю, — честно призналась Эйприл. — До тебя я встречалась лишь с одним мужчиной, и мне сложно понять свои ощущения. Одно могу сказать точно: две последние ночи были чудесными.
Она стояла в шаге от него. Стоило протянуть руку, и их ладони могли бы соединиться.
— Какая теперь разница, — сказал Хью.
Некоторое время они стояли в полной тишине. Затем Эйприл шагнула к Хью, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Прости меня, — прошептала она ему на ухо. — Поверь, все, что сказала тебе сейчас, абсолютная правда. С тобой я наконец обрела себя.
Взяв сумку со стола, Эйприл направилась к двери.
— Закончить работу в доме нужно сегодня, — произнес Хью тихо. — Я выдам тебе премию, можешь пожертвовать ее своему фонду, мне все равно. Но видеть тебя я больше не хочу.
Эйприл кивнула, но не обернулась. Слезы навернулись на глаза, сердце пронзила острая боль.
Она наконец поняла, что чувствовала к Хью. Это была настоящая любовь.
Глава 15
Через неделю Хью сидел за рабочим столом в своей квартире. Шел дождь, и люди мчались по мокрому тротуару. Как всегда, он потянулся к списку дел. И понял, что в ежедневнике записаны задачи вчерашнего дня, причем рядом с ними значились какие‑то каракули — вероятно, их он начертил вчера во время телефонной конференции…
Хью вдруг вспомнил, что утром ему пришло важное письмо по работе, но он до сих пор не удосужился открыть его и изучить.
Он зашел в электронную почту — писем за день уже скопилось довольно много. Пока он отвечал на них, прошло еще полчаса.
В правом углу монитора высветилось напоминание об очередной видеоконференции, которая уже началась. На секунду Хью запаниковал: ему не сразу удалось вспомнить, по какому именно поводу он сегодня встречается с коллегами. Кажется, должны были обсудить концепцию нового приложения.
Хью выдохнул: в этом вопросе он и так разбирался прекрасно, без подготовки. Он понимал, что с ним последнее время творится что‑то странное. Он больше не стремился к идеальному порядку в делах.
И его это даже не пугало…
Внезапно Хью наклонился к камере ноутбука и отклеил изоленту. Мгновение спустя его лицо стало видно остальным участникам конференции. На несколько секунд ведущая перестала говорить, потеряв дар речи. Остальные участники тоже явно растерялись.
Пожав плечами, Хью улыбнулся:
— Продолжайте, у вас все отлично получается. Замечательно работаете. Просто хотел вас поддержать.
— Да, спасибо вам, босс!
Ведущая продолжила вести конференцию с большей уверенностью. После того как концепцию нового приложения приняли, он вернулся к блокноту и составил список дел на сегодня. А также отправился на кухню, чтобы налить себе еще чая.
Почему после стольких лет затворничества он наконец решил включить камеру? И при этом совсем не почувствовал приступа паники или страха.
Хью так долго прятался от людей, хотя на самом деле ему нечего было от них скрывать. Он ведь не собирался приглашать своих сотрудников к себе домой на вечерние пятничные посиделки.
Открывшись сейчас коллегам, он ощутил себя частью единого целого, одной команды. Его появление внесло оживление: появилось больше вопросов, разговор стал более конструктивным.
Так что Хью не жалел о том, что рискнул показать себя людям. Скорее больше он жалел о другом своем рискованном поступке…
Хью сделал себе чай и вернулся в комнату. Он вдруг вспомнил, какой пункт забыл добавить в список дел на сегодня: необходимо поискать для приятеля‑велосипедиста педали. Хью открыл шкаф, и его взгляд сразу же наткнулся на коробку с его именем. Ему почему‑то вдруг захотелось вновь просмотреть ее содержимое: здесь были старые выцветшие фотографии с матерью, скомканные открытки, коробки с пленкой и эта ужасная закладка, раскрашенная вручную.
