Брови Дезмонда поползли вверх.
Эйвери отпустила дверь, и та распахнулась настежь.
– Шутка юмора. Заходи.
Блондинка говорила с южным акцентом.
Квартира была обставлена так же, как почти у любого стартапера, с кем ему доводилось встречаться – диван от IKEA, телевизор с плоским экраном на коробке, в которой его же и доставили, искусственно состаренный кофейный столик. Однако причудливый набор журналов выдавал иные интересы: «Теннис», «Экономист», «Тайм», «Ас Уикли» и «Кэйр Квотерли», издаваемый Альцгеймеровским фондом Америки. Мусорное ведро набито пустыми бутылками из-под Gatorade G2, из кучи мусора торчали два горлышка винных бутылок, словно их вынесло на пластиковый пляж прибоем.
– Живописная обстановка.
– Служанка запоздала. Обычно членов правления я принимаю по вечерам.
Дезмонд хмыкнул. Эйвери не лезла за словом в карман. Интересно, это потому, что ее сегодня выгнали, или она всегда такая? В любом случае с ней не соскучишься. Обычно все сотрудники общались с ним как членом правления тщательно выверенным тоном, заранее взвешивая слова в уме.
– Хочешь выпить? – Эйвери прошла на кухню, открыла холодильник и заглянула внутрь. Она вытащила бутылку шардоне «Капкейк», оценивающе посмотрев, обнаружила, что та почти пуста, и достала вместо нее бутылку «Йеллоу Тейл»
[11].
Дезмонд жестом остановил ее.
– У меня есть идея получше.
Эйвери никак не отреагировала, даже не оторвала взгляда от струи льющегося в бокал вина, словно отмеряла точный состав смеси в лаборатории.
– Что может быть лучше вина в девять часов утра сразу после увольнения по статье? – Она подняла взгляд.
Дезмонд подошел и взял из ее рук бутылку.
– Моя идея действительно лучше. – Он завинтил пробку. – Как насчет позавтракать, поболтать, вернуть тебя на работу и поменять местами с твоим боссом?
– Ладно. Но учти: не помяни ты босса, я бы отказалась.
– Учел. – Он еще раз окинул Эйвери взглядом. – Если хочешь принять душ, я подожду или…
Та немедленно направилась в ванную.
– Я не из таких.
Прежде чем он успел что-либо ответить, она шагнула через порог ванной комнаты, и, стоя к нему спиной и не пытаясь прикрыть наготу, стянула с себя блузку. Дезмонд не успел отвести взгляд и на секунду задержал его на стройной фигуре, после чего поспешно отступил на несколько шагов в гостиную. Кто ее знает, может, она не до конца протрезвела? Или эксгибиционистка? Возможно, и то, и другое.
Эйвери вышла из ванной комнаты в спортивных шортах, футболке с надписью «Каролина – Теннис» и белой бейсболке поверх непокорных светлых волос. Правое запястье охватывал напоминающий шнур старого телефонного аппарата зеленый пластмассовый браслет, на котором болтался ключ.
– Я так нарочно оделась, чтобы ты не потащил меня в какой-нибудь роскошный ресторан.
Дезмонд улыбнулся:
– Я не из таких.
* * *
В кафе сидели похмельные студенты Стэнфордского университета, пара преподавателей и заскочившие по дороге на работу местные жители. Дезмонд и Эйвери ничем среди них не выделялись.
Блондинка заказала полменю – яйца, картофельные оладьи, блины и тосты. Дезмонд поразился – куда это все влезет?
– Из-за чего весь сыр-бор? – поинтересовался он.
Эйвери сложила тост пополам, намазала его клубничным желе и засунула в рот.
– Вкалывала всю ночь, сдала работу, в восемь утра – звонок. На работу можешь не выходить – совсем. Уволили одним махом.
– Почему?
– Из-за паранойи.
Блондинка чуть умерила аппетит. Горка блинов пришлась ей не по силам. Но девушка упрямо намазывала их маслом и сиропом, словно готовясь к новому восхождению.
– Ничего не понял.
– То, что сейчас происходит в «Phaethon», бывает со всеми компаниями. Подобное то и дело случалось в компаниях, в которые вкладывал деньги «Рубикон». Основатели и сотрудники первого набора – люди, живущие по принципу «невозможного нет». Все заодно, общий настрой – «бери больше, кидай дальше».
Дезмонд рассмеялся.
– А что? Так часто говорят в Северной Каролине.
– Я знаю.
Взгляд Эйвери выразил сомнение.
– Я вырос в Оклахоме.
– Правда?
Девушка откусила от блина, зевнула, не прикрывая рот. Ночные бдения начинали сказываться.
– Так в чем состоят реальные проблемы «Phaethon»? – спросил Дезмонд.
– Теперь у людей разные приоритеты. Взять хотя бы Германа. Он – менеджер верхнего среднего звена. Главное для него – сохранить свое место и, может быть, забраться выше на одну ступеньку, сделаться для компании незаменимым, приобрести больше власти, увеличить штат подчиненных, чтобы тем самым оправдать повышение жалованья. Он хочет и добивается того, чтобы другие отделы зависели от него.
– А если его заменить?
Блондинка пожала плечами, отложила вилку.
– Сначала наступит улучшение. Потом начнется то же самое. Люди адаптируются к окружению.
– Значит, надо изменить само окружение.
– Вот именно.
– Как?
Эйвери вздохнула:
– Во-первых, примерно восемьдесят процентов отчетности – это вариации на одну и ту же тему с использованием разных шаблонов. Надо написать две локальные программы – одну для коммерсантов, вторую для ученых. Затем придать каждому отделу по небольшой группе аналитиков и составителей отчетов, обучить небольшое число сотрудников работе с новой системой – пусть сами готовят свою отчетность.
– А как быть с той, что им не по зубам?
– Пока что ее по-прежнему будут программировать биостатистики. – Эйвери схватила вилку и бросилась в новую атаку на блины. – Но это не беда. Половине сотрудников этого отдела няньки не требуются. Достаточно просто поставить им задачу, и они ее выполнят. Они знают свое дело. Надо лишь перевести требования клиентов на понятный для них язык. А клиентами для них являются не кто иные, как торгаши и ученые, – пора это усвоить.
Эйвери опять отложила вилку и стала озираться в поисках официантки.
– Я уже расплатился.
Блондинка кивнула.
– Чудненько! Ведь я теперь безработная.
– Не совсем.
Девушка сощурилась.
– Не хочешь вернуться? Ты права – биостатистикам не нужна нянька. Им нужен переводчик – растолковывать потребности клиентов.
Эйвери отклонилась в кресле.
