Ребус поставил Дезмонда в тупик.
Он поднялся, чтобы дать ей рассмотреть собственный наряд.
– Ты серьезно?
Дезмонд пожал плечами:
– А что?
– Это сродни интеллектуальному членовредительству.
– То есть ты поняла, кто я?
– То есть да.
Дезмонд в удивлении наклонил голову. Эйвери ткнула пальцем в его наряд.
– Ты – Джейкоб Марли, компаньон Эбинейзера Скруджа, увековеченный в повести под названием «Рождественская песнь». Ты… как бы выразиться помягче…
– Не церемонься.
– Мертвец.
– Выстрел прямо в сердце.
– Вот-вот.
– А еще что?
– Ты – мятущийся дух, обреченный за свои жадность, эгоизм и бессердечие к людям на веки вечные бродить по земле. Ты слоняешься по миру невидимый, но способный наблюдать мучения живых людей и в то же время не в состоянии им чем-либо помочь. Ты осознал свою ошибку, и она превратилась в крест, который ты обречен нести. Эту ношу ты слагаешь с себя у ног Эбинейзера, присылая к нему трех духов – святочного духа прошлых лет, духа нынешних Святок и духа будущих Святок. Если твой бывший компаньон Эбинейзер исправится, то, возможно, ты наконец найдешь успокоение.
– Ну ты даешь!
Эйвери пожала плечами:
– Повезло, что знала.
– Сомневаюсь. У тебя, поди, литература была главным предметом.
– Не-а. Это все Айра Дэвид Вуд
[13], он каждый год ставил «Рождественскую песнь» в Роли. Здорово, кстати, ставил.
Дезмонд достал пять двадцатидолларовых бумажек, которые утром заранее взял из банкомата.
Эйвери вскинула ладони.
– Оставь себе.
– Тогда отдам на благотворительность.
– Молодец. Ты не хотел бы… поговорить о своем костюме?
Дезмонд прищурился:
– Мы вроде поговорили уже.
– Да нет, о том, что он означает…
– Что я люблю классику?
– Это так, но среди всех персонажей ты выбрал Джейкоба Марли.
– И что?
– Джейкоб – трагический персонаж, делец, всю жизнь притеснявший других. Но понял он это, лишь умерев и вернувшись в облике призрака, способного бродить по миру и видеть истину без прикрас. Он одержим желанием изменить характер своего компаньона, искупить вину за свои преступления.
Дезмонд отклонился в кресле.
– Ну-у… Старый костюм и цепи я нашел в гараже, козырек купил по дешевке в магазине секонд-хенда. Так что глубоким самоанализом я не занимался.
Эйвери улыбнулась:
– Об этом тоже стоило бы подумать. Ладно, я пошла.
– Эй!
Девушка остановилась.
– Дай мне угадать твой наряд.
Эйвери обернулась.
– Хорошо.
Дезмонд еще раз рассмотрел три дельты на обтягивающей торс футболке. Что было написано сзади, он уже не помнил.
– Повернись.
Уголки губ Эйвери чуть дрогнули, но она послушно повернулась.
Знак дельты означал перемену, «глупые поступки» написано на спине, то есть они уже позади. И явные следы слез или борьбы на лице.
– Ты… что-то меняешь, чтобы больше не совершать глупых поступков?
– Горячее, но пока мимо.
– Перемен три?
– Перемен вообще-то никаких нет.
– Ха.
Блондинка пожала плечами:
– Не парься. Никто не угадал.
– А приз какой?
– Это тоже загадка, – бросила она через плечо, выходя за порог.
Вся Эйвери была еще та загадка.
В пять вечера Дезмонд остановился у ее кабинки и заметил, что девушка работает над еще одним запросом, таблицы были ему знакомы.
– Ну что? – спросил он. – Угадал кто-нибудь?
– Не-а. А тебя?
– Нет. Очевидно, здесь мало кто любит классику. Над чем трудишься?
– Над твоим отчетом о показателях состояния здоровья.
– Отчет подождет до понедельника.
– Мне больше нечем заняться.
– Никто не пригласил на свидание в Хеллоуин?
– Я не хожу на свидания.
Дезмонд издал смешок.
– Я тоже.
– Сомневаюсь.
– Правда-правда.
– А чего так?
– В своих изъянах я никого не виню.
Эйвери указала на свисающие с шеи начальника цепи.
– Изъяны характера, обрекающие тебя бродить по загробному миру, отчаянно пытаясь искупить вину за ошибки прошлого?
Он невольно улыбнулся:
– Примерно так оно и есть.
– Глупости!
Дезмонд внимательно посмотрел на девушку.
– Я не отказываюсь от того, что сказала пару месяцев назад.
– Что я…
– Что ты – отличный парень, каких сегодня мало.
– Хорошо, приму к сведению.
Он повернулся к выходу.
– Погоди! – Эйвери привстала в кабинке.
Дезмонд молча обернулся.
– Я согласна.
– На что?
– Поужинать у меня дома.
Дезмонд улыбнулся:
– Я же говорил – я не хожу на свидания.
– И это – единственная причина, почему я соглашаюсь с тобой поужинать.
– Если на то пошло, лучше ужинать у меня. Потому что твой дом… это твой дом. Ну, ты поняла.
– Поняла.
Дезмонд оставил ей адрес и отправился домой со смешанным чувством восторга и нервозности.
Дверной звонок зазвонил почти сразу, как Дезмонд вышел из машины во дворе. Разносчик пиццы был юн, вежлив и одет под синекожего персонажа «Аватара», чье имя Дезмонд запамятовал. Он дал парню щедрые чаевые и пожелал всего хорошего.
Когда он раскладывал коробки на кухонном острове, в тяжелую деревянную дверь постучали. Дезмонд различил очертания женской фигуры за блеклым, мозаичным стеклом и вышел встречать гостью.
Эйвери обвела взглядом потолок, левую сторону дома, гостиную, проникаясь широтой пространства.
– Господи, такое ощущение, словно Марта Стюарт
[14] реконструировала заброшенную психушку.
