Дезмонд громко расхохотался – не вполне вежливо, зато от сердца.
– Она содрала кучу денег.
– Ты, видимо, нанял ее еще до ее отсидки.
– Этот дом – инвестиция.
– Ну да.
Он провел гостью по пассажу в кухню, где на столе ждали коробки с пиццей, графин воды и две бутылки вина.
– У меня есть вода и вино. Пиво тоже есть.
– Я буду пиво.
Дезмонд открыл дверь холодильника.
– Есть «Амстел», «Бад», «Бад Лайт», «Фат Тайр»…
– Я буду пить то же, что и ты.
– Кроме воды я ничего не пью.
– Правда?
– Я… не употребляю алкоголь. Раньше было дело.
– Я тоже.
– Как это?
– Недавно бросила.
– Шутишь?
– Целых четыре секунды назад.
– Значит, остается вода, – улыбнулся Дезмонд.
Он наполнил два бокала, и они уселись за длинным кухонным островом, поедая пиццу прямо из коробки.
– Так кто ты?
Девушка вскинула брови.
– Твой костюм… Я так и не понял.
– А-а… Я – «позорная дорога».
Хозяин дома покачал головой.
– Понятия не имею, о чем ты.
Эйвери скептически изогнула бровь. Через мгновение до нее дошло.
– Ой, ну да, ведь ты не учился в универе.
Дезмонд ощутил укол неуверенности – чуждое чувство, гадостное, словно кто-то обвинил его в том, чего он не совершал.
– Я посмеялась над собой и другими членами женского клуба.
Дезмонд расслабился. Он не мог вообразить Эйвери в роли члена женского клуба.
– Погоди. Ты серьезно? Ты действительно состояла…
– Да, – кивнула она.
– Не может быть!
– Ничего особо кошмарного.
– Ясное дело, но почему?
– Хочешь верь, хочешь нет, из-за моих множественных защитных механизмов мне иногда трудно знакомиться.
– Никогда не поверю.
Эйвери картинно вздохнула.
– Увы, это правда. Мой панцирь нелегко пробить.
– А твоя внешность – еще один охлаждающий фактор.
Эйвери откусила кусок пиццы с говядиной и ананасом.
– Без комментариев. В любом случае положение, в котором ты просто вынуждена знакомиться с другими, хорошо помогает.
– И ты вступила в «Дельта-Дельта-Дельта»?
– Мы называли клуб «Тридельт»
[15].
– Ладно, принцесса Тридельт. Тогда что означает надпись на спине? – Он постарался вспомнить. – «Глупые поступки»?
– Ну, это типа ты вся накрасилась, идешь на замес или раут – так называют встречи между женским клубом и мужским землячеством студентов, – заходишь вся из себя классная, потом пару дринков, танцульки, и не успеешь опомниться, как просыпаешься с убитой прической, в чужой футболке с мужского плеча, тихонько крадешься обратно в свою общагу или квартиру, тушь течет, видуха – как у бродяги… «Позорная дорога», короче.
– Мне ни за что бы не догадаться. Слишком закручено…
– И это говорит человек, нарядившийся второстепенным персонажем повести, написанной сто семьдесят лет назад.
– Туше!
Они некоторое время посидели молча. Потом Дезмонд спросил:
– А как ты развлекаешься?
– Читаю.
– Что читаешь? Про любовь?
– Для этого у меня слишком черствое сердце.
– Хорошая шутка.
– В основном детективы.
Дезмонд не ожидал такого ответа.
– Почему детективы?
– Мы все читаем о том, чего нам не хватает, о чем тревожимся и что хотели бы видеть вокруг себя. По-моему, миру не хватает справедливости. Слишком много пострадавших, и никого, кто бы их защищал.
– С этим я согласен.
– А ты что читаешь?
– Книги о великих идеях.
– Потому что сам ими увлечен?
– Да. – Практически все остальное его не трогало. За исключением Эйвери. Но признаться об этом вслух он бы не посмел. – А когда не читаешь? Чем ты занимаешься на выходные? Помимо составления SQL-запросов?
– Мало чем.
– На лежебоку ты не похожа.
– Ты прав. Я играю в теннис.
– Где?
– В Сан-Хосе, недалеко от центра.
Дезмонд немного отклонился назад.
– Правда?
Эйвери, словно оправдываясь, передразнила его жест.
– Правда.
– Здорово!
Девушка пожала плечами:
– Занятие как занятие.
– Ага, простое занятие и не больше. – Дезмонд смотрел на нее, пока она не ответила на его взгляд. – Не увиливай. Почему ты выбрала теннис?
Эйвери пожала плечами:
– Он что-то должен для тебя значить, иначе ты давно бросила бы.
– Теннис – это равенство.
– Равенство?
– На корте не важно, кто ты такая, откуда ты родом, кто твои родители. Главное – на что ты способна. В этом есть… справедливость. – Она отпила глоток воды.
– На линии сидит судья.
– Пересмотр решений тоже имеет место.
– Именно так.
– Взять Винус и Серену Уильямс. Они выросли неподалеку отсюда, в Комптоне, на южной окраине Лос-Анджелеса. Играть в теннис начали с трехлетнего возраста.
– Выходит, теннис – это как бал Золушки? Любой имеет шанс?
– Ты прав. Умение – вот все, что от тебя требуется. А еще настрой, умственная и физическая выдержка.
Дезмонд начал постепенно различать за завесой из сарказма и защитными механизмами глубинное естество Эйвери, личную систему ценностей. Ему понравилось то, что он в ней увидел.
Он опустил бокал на мраморную крышку стола.
– Хочешь, покажу одну классную вещь?
– Не откажусь.
В задней части дома они спустились по лестнице в подвал, где размещался пустой винный погреб и ряд старых игральных автоматов. Дезмонд прямиком направился в дегустационную, уставленную пустыми дощатыми ящиками. Стены были сложены из срезанного по диагонали кирпича. С потолка свисали старинные фонари.
