– А я на порядок глубже тебя в жопе, старик.
– Они все в жо… в беде, – откликнулся он. – На ту планету никому не попасть.
– Как знать. Я ничего такого не планировала, но над этой проблемой размышляла.
– Шевелитесь! – неожиданно рявкнул Скоулз – а потом в них начали стрелять откуда-то впереди.
Холстен мельком увидел пару фигур в какой-то броне: темные пластиковые пластины на блестящей серой ткани – надо полагать, полное облачение отряда безопасности. Они продвигались вперед, неловко держа винтовки, – а Скоулз вытащил Лейн, поставив перед собой.
– Назад, или она умрет первая! – проорал он.
– Это ваш единственный шанс сдаться! – сказала одна из фигур голосом, который, возможно, принадлежал Карсту. – Оружие на пол, засранцы!
Один из мятежников выстрелил в него – и тут же стрелять начали все. Холстен увидел, как одна из фигур пошатнулась, а вторая рухнула навзничь. Однако это было результатом кинетической энергии пуль: упавший тут же сел, поднимая оружие.
– Визоры! Цельтесь в лицо! – крикнул Скоулз.
– Тоже пуленепробиваемые, тупица, – буркнула Лейн Холстену в ухо.
– Стойте! – заорал классицист. – Прекратите! Прекратите!
Лейн дернулась в хватке Скоулза и невероятно громко взвыла.
– Дурень! Ты меня оглушил! – рявкнула она.
Мужчина рядом с Холстеном схватил его за локоть, собираясь превратить во второй живой щит, но классицист инстинктивно отпрянул. В следующую секунду мятежник уже лежал на полу, и по его костюму расплывались три темных пятна. Все случилось так быстро, что Холстен не успел на это отреагировать.
Одному из мятежников – женщине – удалось сблизиться с безопасниками, и Холстен увидел выблеск ножа. Он как раз думал о том, насколько это слабая угроза, когда она воткнула лезвие в одного из противников и вспорола ему руку. Серый материал расходился неохотно, пластина брони отскочила… Раненый безопасник задергался, а его спутник (Карст?) повернулся и стал в нее стрелять, но пули разлетались и отскакивали от брони его соратника.
– Шевелись! – Скоулз уже бежал, таща за собой Лейн. – Закрой дверь между нами и ними. Дай нам время. Разогревай и готовь шаттл!
Последний приказ, видимо, предназначался еще кому-то из сподвижников, уже забравшемуся в отсек.
Им вслед стреляли, и, пока они бежали, по крайней мере еще один мятежник просто упал и не встал. А потом Нессель уже стала задвигать за их спинами тяжелую дверь, сгорбившись над пультом и, похоже, пытаясь их каким-то образом заклинить, чтобы еще немного задержать безопасников. Скоулз оставил ее за этим делом, но она вскоре догнала основной отряд, демонстрируя неожиданное проворство.
«Значит, в шаттле ждать отставших не будем». Холстен видел, что его шансы оказать сопротивление падают. Он начал ковыряться в управлении маской, пока снова не вышел на общий канал.
– Послушайте меня, Скоулз, и вы все, – начал он. Один из мятежников отвесил ему подзатыльник, но Холстен не стал реагировать. – Я понимаю, что вы решили, что у вас будут какие-то шансы, если вы улетите с корабля и возьмете курс на терраформированную планету. Возможно, вы видели изображение того паука, который там живет, – и да: у вас есть оружие. У вас есть вся техника с шаттлов. Пауки – не проблема, конечно. Но серьезно: спутник не станет слушать нас, что бы мы ни говорили. Думаете, иначе мы не были бы сейчас на этой проклятой планете? Он чуть было не взрезал весь «Гильгамеш» – и он взорвал целый отряд дронов, которые пытались туда подобраться. А вот ваш шаттл намного меньше «Гилли» и намного менее верткий, чем дроны. И говорю вам прямо: я не знаю, что сказать такого, что бы подействовало на то психованное нечто, что сидит в том спутнике.
– Так придумай что-то, – холодно отозвался Скоулз.
– Но я же говорю… – продолжил было Холстен – и тут они ворвались в отсек шаттлов. Он оказался неожиданно маленьким – и всего с одним кораблем. Только теперь он понял, что ничего не знает об этой стороне корабельного устройства. Стояла ли тут специальная яхта для прогулок капитана, или все шаттлы стояли по отдельным отсекам, или что? Он был тут полным нулем – не его область, ему это знать не нужно было.
– Послушайте же!.. – не сдавался он.
– Они совершили ошибку и показали нам, каким будет наш новый дом, – раздался голос Нессель. – Готова поклясться: капитану даже в голову не приходило, что кто-то посмеет бросить вызов его божественной мудрости. Говори, что хочешь, доктор Мейсон, но ты-то этого не видел. Не видел, каково там.
– Мы лучше рискнем столкнуться с пауками и искусственным интеллектом, – поддержал ее Скоулз.
– Это не искусственный интеллект…
Но его уже запихивали в шаттл, и Лейн вместе с ним. Он снова слышал выстрелы, но определенно не так близко, чтобы это что-то изменило.
– Открыть отсек! Отключить систему безопасности! – приказал Скоулз. – Если они идут за нами, проверим, как эти их костюмы выдерживают вакуум.
Лейн пробормотала – только для Холстена: «Выдерживают».
Он почувствовал, как реакторы шаттла начали выдвигать их наружу. Ему предстояло покинуть «Гильгамеш» – впервые за две тысячи лет.
В кабине шаттла было тесно. Половина бунтовщиков удалилась в трюм, где, как надеялся Холстен, имелись страховочные ремни и сетки. Ускорение говорило всем незакрепленным объектам (и людям), что низ находится на корме корабля, а когда они достигнут той скорости, которую экономия топлива сочтет безопасно максимальной, никакого «низа» вообще не останется.
Холстен с Лейн заняли два задних кресла в кабине, где за ними могли присматривать. Сам Скоулз уселся рядом с пилотом, а Нессель и еще двое устроились за ними за пультами.
Они удалялись от «Гильгамеша», и от вызванного ускорением давления у Холдена свело живот. На секунду ему показалось, что он сейчас отправит содержимое своего желудка в люк трюма у него за спиной, но это чувство быстро прошло. В его крови еще оставалось полно веществ из стазис-камеры, которые успешно боролись с внезапным ощущением неустойчивости.
Как только шаттл покинул корабль, Лейн тут же сказала ему:
– Не снимай маску. Нам нужен защищенный канал.
Ее напряженно-сдержанный голос звучал в приемнике рядом с ухом Холстена.
Действительно, оказавшись в среде, которая была у мятежников под контролем, они начали снимать дыхательные маски. Один из них потянулся за маской Лейн, но та резко вздернула голову, так что маска осталась закрывать ей рот, словно высокотехническая повязка. Холстен попытался проделать то же, но в результате просто устроил неловкую борьбу в перетягивание с тем, кто захотел ее забрать.
– Ну и пошел ты, – сказали ему. – Задыхайся, если хочешь.
С этим мятежник отвернулся. Лейн быстро подалась к Холстену и вцепилась зубами в резиновый клапан, чтобы стащить ему маску, как свою. На мгновение она задержалась – щека к щеке, глаз к глазу, – и у него возникло ощущение жутко неуместной близости, словно она собралась его поцеловать.
