Бьянка опять-таки в этом не уверена. Ей достался дар смотреть на проблемы под неожиданным углом и представлять себе радикальные варианты.
Она полагает, что трудность сейчас заключается не в том, чтобы понять Посланника, а в том, чтобы добиться понимания от Посланника. Ей необходимо пробиться через то, что представляется прочно укоренившимся ходом мысли. Исторические примеры – смутно помнящиеся сквозь дымку Понимания – показывают, что Посланник не всегда была настолько упертой. Она стала такой из-за одержимости или бессилия. «Или, возможно, от отчаяния», – размышляет Бьянка.
Она намерена показать Посланнику нечто новое.
Один из гигантов, на плечах которых она стоит, – это еще живая коллега, вырастившая колонию видящих муравьев. Зрение у них слабое (по сравнению с пауками), однако отдельные точки того, что видит колония, с помощью страшного математического усилия можно собрать в полную картинку. Более того: эту картинку можно перекодировать в сигнал. Код прост: последовательность темных и светлых точек, разворачивающаяся спиралью из центральной точки, создает более широкую картину. Более универсальной системы Бьянка придумать не в состоянии.
Она как раз закончила кодировать изображение, полученное ее рабочей колонией. Вполне естественно, это вид самого Небесного Гнезда, запечатленный в тот момент, когда оно начало подниматься над городом.
Она сообщает Посланнику, что намерена передать изображение. Явного знака того, что ее поняли, нет – молящая тирада Бога продолжается без перерыва, – но Бьянке остается только надеяться, что какая-то часть небесного присутствия ее поняла. После этого она дает своей колонии сигнал запустить передачу, зная, что несколько сотен лучших умов ее вида будут ждать ответ.
Посланник замолкает.
Бьянка не может сдержать возбуждения и лихорадочно носится по тканым стенкам помещения. Хотя это не та реакция, на которую она рассчитывала, это все-таки реакция.
А потом Посланник говорит, запрашивая уточнения. Научный мир затаил дыхание. Бог хотя бы поняла, что происходит нечто новое, и ответила в том странном безэмоциональном стиле, который Бьянка помнит по древним разговорам, когда Она обучала Своих избранных этому общему языку. Это Бог в своем самом процессуальном режиме пытается понять, что было сейчас получено.
Бьянка повторяет разъяснения снова и снова. Посланник способна понять, что переданная информация должна представлять собой визуальную картинку, однако ее расшифровка кажется непреодолимой. В итоге Бьянка разбивает задачу на простейшие элементы, подводя всю операцию предельно близко к универсальной математике, отправляя формулы для описания спирали (которая является ошеломляюще очевидным способом прочтения изображения).
Бьянка почти физически ощущает тот момент, когда ось божественного понимания смещается. Спустя мгновение приходит ответ, и она узнает, что в языке Бога уже имеется слово, означающее воздушное судно.
К этому моменту Посланник уже ушел за горизонт, но Бог ненасытна. «Покажи еще!» Требование совершенно ясное, однако Бьянка связывается со своими коллегами и предостерегает против дальнейшей подкормки огня. Втайне она просто не хочет уступать свою новообретенную привилегию – хочет оставаться той, кому удалось нарушить божественное хладнокровие. Она может продолжить разговор с Богом и на обратной стороне планеты, вручную передавая сигнал на другие передатчики, которые отправят его в космос, однако желает дождаться того момента, когда Бог вернется, чтобы говорить с ней напрямую, и ее коллеги неохотно склоняются перед ее неожиданным возвышением.
Посланник настойчиво бомбардирует планету требованиями новой информации, и за это время Бьянка приходит к поразительному выводу: Посланник не способна видеть, что происходит на планете прямо под ней. Посланник не только не всевидяща: несмотря на ее знакомство с понятием зрения, Она слепа! Радио – Ее единственное зрение.
Бьянка уже отправила своей муравьиной колонии еще одну картинку и передает ее, как только Бог возвращается в небо над ней. Это – достаточно простое изображение: вид Семи Деревьев изнутри, демонстрирующий сложное великолепие городских уровней и деловитую суету обитателей. Создатель закодированной картинки использовал ее в своих экспериментах в качестве проверочной.
Бог молчит.
Далеко в вышине Небесное Гнездо достигает запроектированной высоты и находит равновесие в верхних слоях атмосферы. Длина его оболочки достигла половины километра. Бьянка рассеянно следит за его продвижением, зная, что команда судна сейчас проверяет свои механизмы и процессы программирования колонии в условиях разреженной атмосферы, обеспечивая полную готовность к самому опасному этапу миссии, который предстоит выполнить Порции. Несмотря на двойную оболочку, изолирующую кабину, холод вызывает некоторый дискомфорт. Пауки могут в какой-то степени регулировать тепло своего тела и ускорять метаболизм, но при понижении температуры все равно становятся вялыми. Командующая полетом Виола докладывает, что работа идет медленнее, чем ожидалось, однако процесс остается в рамках допусков.
Бьянка все еще ждет. Успехи Небесного Гнезда отошли на второй план. Она заставила Посланника замолчать. Никто во всей истории ее цивилизации не смог сделать ничего подобного. Глаза всего мира устремлены на нее с осуждением. Так что она ждет.
6.4 Прозрение
Высоко над зеленой планетой, высоко над Небесным Гнездом и всеми другими успехами его трудолюбивых обитателей доктор Аврана Керн пытается примириться с тем, что ей только что показали.
Она уже видела этих тварей – этих прядущих, юрких чудовищ. Дрон, отправленный с «Гильгамеша», перед своей гибелью мельком видел такое. Камеры посаженного ею шаттла поймали изображение такого перед тем, как шаттл сгорел. Она знала, что в Мире Керн имеются твари – случайные твари, змеи в райском саду. Они не были частью плана – экосистемы, так тщательно построенной для того, чтобы стать домом для ее избранников.
Она многие века знала, что они там, – но обнаружила в себе почти неисчерпаемую способность не обращать на это внимания. Она могла в ужасе отшатнуться, вопрошая: «Что вы сделали с моими обезьянами?», но уже спустя десять лет почти забывала об увиденном – скрытые подпрограммы обволакивали это неприятное воспоминание, пока оно не переставало раздражать моллюска ее памяти. Электронные внутренности Наблюдательной гондолы завалены такими отброшенными воспоминаниями, осознаниями, которые ей невыносимо было оставлять частью себя. Это потерянные мысли о доме, которого она никогда не увидит, это изображения паукообразных чудовищ, это картинки пылающей бочки, столкнувшейся с атмосферой. Они ушли, вырезаны из ее функционирующего разума, но все-таки не потеряны. Элиза никогда ничего не выбрасывает.
Аврана неизменно возвращалась к уверенности, что ее планы на этот мир осуществились. И правда – что еще ей оставалось? Бессчетные века она вращалась по орбите в тишине, передавая равнодушной планете свои бесконечные экзаменационные вопросы. Бессчетные века она спала, пока стойкие системы Наблюдательной гондолы прилежно делали все возможное, чтобы предотвратить медленное наступление обветшания и неполадок. Когда Аврана просыпалась – все реже и реже, – то только содрогалась, ощущая равнодушие космоса.
