– Я не могу сейчас разговаривать, – яростно прошептала Шарлотта. – Не очень разумно оставить кошмаров на кухне наедине с твоим папой.
– Пейдж стоит во дворе. – Чарли изо всех сил старался говорить тише: – Она видела, что по всему городу развешана реклама успокоительного тоника. Магазин в Сайпресс-Крик открывается завтра.
– Завтра? – повторила Шарлотта, как будто слово казалось ей бессмысленным. – Но через четыре часа мне нужно лететь в Нью-Йорк! Я не вернусь до завтрашнего вечера! – Затем она сделала глубокий вдох. – Так, мне придется отменить поездку. Если издатели действительно хотят опубликовать мою книгу, им придется подождать.
Чарли ожидал от нее именно этих слов.
– Ты не можешь отменить поездку, – жестко сказал он.
– Я должна! – в отчаянии почти рявкнула Шарлотта. Потом бросила встревоженный взгляд на кухонную дверь и понизила голос: – У меня за кухонным столом сидят существа из мира кошмаров, кто-то контрабандой проносит опасные вещества в наш мир, и к тому же мой муж собирается принять тоник, который превратит его в ходока. Сейчас не самое подходящее время для поездки в Нью-Йорк.
Чарли, не говоря ни слова, уставился на мачеху.
– Что? – спросила она.
Несколько секунд он обдумывал ответ. Пасынок собирался признаться в преступлении. Шарлотта не терпела слежки.
– Я прочел письма. Те, которые ты спрятала в ящик стола наверху.
– Это невозможно. Я всегда запираю ящик.
Чарли полез в задний карман и вытащил шпильку для волос. Шарлотта каждый день теряла их десятками. Они валялись по всему дому: зажатые между половицами, заправленные под диванные подушки, даже застрявшие в сливном отверстии ванны.
– В Интернете Марта Стюарт
[4] рассказывала, как открывать замки. Я вскрыл твой ящик одной из шпилек.
Шарлотта уперла руки в боки:
– Ты рылся в моих личных бумагах?
– Мы теперь семья! Это и мои бумаги тоже! – Чарли самого удивило, насколько он разозлился. – «Ореховый гербарий» ежемесячно несет убытки, и банк угрожает отобрать дом! Как такое вообще возможно? Я думал, его построил твой прапрапрадед!
– Мне пришлось заложить дом, чтобы открыть магазин…
– Почему ты ничего не сказала мне?
Шарлотта опустила голову и устало потерла глаза:
– Ты ведь еще только ребенок. Я не хотела тебя волновать.
Чарли ожидал услышать эту надоевшую отговорку от кого угодно, только не от Шарлотты.
– Да, ты права. Я всего лишь ребенок. Ребенок, который должен охранять портал там наверху. И если наша семья потеряет дом, я не смогу больше этого делать. Поэтому тебе надо ехать в Нью-Йорк и убедить кого-нибудь купить твою книгу. Нам нужны деньги. Другого выхода нет.
– Но ситуация здесь выходит из-под контроля… – начала Шарлотта.
– Неважно, насколько плохо все кажется сейчас, – прервал Чарли. – Мы с тобой знаем, что все будет в миллион раз хуже, если портал останется без охраны.
– Не могу же я оставить тебя одного разбираться с этим! – Она была на грани слез.
– Я не один, – возразил мальчик. – Со мной Дабни, Брюс и все мои друзья.
– И Джек, – добавила Шарлотта таким тоном, словно именно это имело решающее значение.
Чарли промолчал.
– И Джек, – повторила мачеха, смахивая случайную слезу. – Ты же видел, на что он способен. Тебе понадобится его помощь.
– Да, – проворчал Чарли. – И Джек тоже.
По дороге к дому Алфи Чарли и Пейдж заметили четыре плаката. И еще двенадцать насчитали на Главной улице. Рекламные объявления были повсюду.
Проведите ночь без кошмаров!
Вы получите от жизни больше,
если будете спать как убитый!
Единственный верный способ вылечить храп!
Через четыре дома от «Орехового гербария» рабочие ремонтировали магазин, где когда-то продавали конфеты и ароматические свечи. Стены уже успели перекрасить в безупречно голубой цвет. Такую же краску Уинстон Линдсей покупал в хозяйственном магазине Сайпресс-Крик. А вот и ходок собственной персоной – развешивает пухлые ватные облачка на витрине позади огромных букв: СКОРО ОТКРЫТИЕ!
– Я проходила мимо вчера, и тут был полный бардак. Каким-то образом ходоки из Орвилл-Фолс умудрились сделать все за одну ночь. – Пейдж была потрясена.
– Ну, теперь мы знаем, зачем Уинстон Линдсей накупил столько краски, – Алфи заметил, как рабочий споткнулся, неся часть какого-то пугающего оборудования. – Как им удается проделывать все это, не калечась? Смотрите, этот парень собирается пользоваться пистолетом с гвоздями, а сам еле на ногах стоит.
Громкий хлопок раздался из гвоздемета, и длинный кусок металла вонзился в ботинок ходока. Похоже, тот и не понял, что проткнул себе ногу.
– А вот и ответ, – ответила Пейдж. – Они еще как калечатся.
– Ой-йо, – поморщился Алфи. – Надеюсь, он попал себе между пальцев.
Чарли хотел показать на рабочего с бензопилой, но тут кто-то вдруг похлопал его по плечу. Он обернулся и увидел красивую женщину в бледно-голубом платье и огромном белом парике. Ее большие немигающие глаза были очерчены голубой подводкой, которая прекрасно подходила к цвету платья. Широкая улыбка красных губ женщины напомнила ему о злодеях из комиксов, но она выглядела и пахла намного лучше своих приятелей-ходоков. На руке у нее висела корзина с голубыми брошюрами. Женщина протянула одну из них Чарли, кивая как робот, пока тот ее не взял. А после ушла прочь. На лицевой стороне брошюры была фотография ребенка, который сидел за партой, высоко подняв руку. На доске объявлений на картинке виднелось зловещее сообщение:
Подарите своим детям преимущества хорошего ночного сна!
Дайте им Успокоительный тоник и попрощайтесь с:
• Плохим поведением
• Нытьем и стонами
• Дерзостями
• Свободомыслием
• Ковырянием в носу.
– Вот это да, – услышал Чарли слова Пейдж.
Друзья заглядывали ему через плечо:
– Неужто кто-нибудь захочет дать это своему ребенку?
– Привет, Чарли! – позвал кто-то.
Мальчик поднял глаза и увидел на другой стороне улицы Олли Тобиаса, машущего рукой, на которой совершенно не было сыпи. Его мама стояла рядом, болтая с одной из своих подруг по крокету. Едва заметив Чарли, она схватила сына за руку и потащила прочь. Из сумочки у нее торчала брошюра Успокоительного тоника. Ясный ответ на вопрос Пейдж.
