– Мама сегодня немного не в себе. Поэтому я решил сделать небольшой косметический ремонт.
Несмотря на серьезность ситуации, Чарли не смог устоять:
– Можно посмотреть?
– Конечно, – мальчик повел его в комнату, которая когда-то, по-видимому, служила парадной гостиной.
Декоративные подушки были расстегнуты, и перья из них свалены в кучу в центре комнаты.
Олли мазал стены клеем для ковров, а потом покрывал слоем перьев.
Получалось странно и восхитительно. Комната походила на теплое и уютное гнездо. У мальчика определенно был талант дизайнера. Хотя его мама с этим вряд ли согласилась бы.
– Следом возьмусь за столовую. Я сказал маме, что хочу кое-что поменять, и впервые она даже не попыталась мне помешать.
– Твоя мама пила тоник, не так ли? И домработница тоже. А ты почему нет?
– Я тоже. Вообще-то, мама дала мне двойную дозу.
– И?
– И ничего, – вздохнул Олли. – Все тот же страшный сон.
«У него иммунитет к тонику, – понял Чарли. – Как и у Поппи, девочки из Орвилл-Фолс».
– Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. У тебя есть несколько минут? – спросил Чарли.
Олли высунул голову в открытое окно. Его мама стояла на крыльце, вся измазанная землей.
– Эй, мам, ничего если я немного потусуюсь с Чарли?
Мама уставилась на него с отсутствующим выражением лица. Тонкая струйка слюны побежала у нее из уголка рта. Олли усмехнулся:
– Отлично! Похоже, весь день в моем распоряжении.
Алфи, должно быть, поджидал прибытия подмоги. Он выбежал к ним навстречу в ту же секунду, когда они вывернули из-за угла.
– Скай только что забралась на стол ведущего! Мы должны остановить это безумие до того, как ее уволят! – завопил он.
Когда до него дошло, что Чарли не один, он взял себя в руки:
– Привет, Олли! – Он бросил на Чарли вопросительный взгляд, подразумевавший: «Что он здесь делает?»
Чарли положил руку Олли на плечо:
– Позволь мне представить тебе наше секретное оружие.
– Я – секретное оружие? – спросил Олли, как будто сбылась его заветная мечта. – Круто! Что мне теперь делать?
Алфи выглядел озадаченным:
– Не думаю, что можно использовать слова «Олли» и «оружие» в одном предложении.
– В данном случае это просто фигура речи, – уверил его Чарли. – Вчера вечером Олли принял двойную дозу тоника. И его мама тоже приняла. Она теперь ходок – а Олли все утро делал ремонт в гостиной.
– Эй! Ты говоришь о моей маме! Только я могу называть ее – как ты ее только что назвал?
– Неважно. Прости, – искренне извинился Чарли.
Мама Олли, может быть, и стала ходоком, но она все еще была его мамой.
Алфи начал изучать объект. Он поднял руку Олли и измерил пульс.
– Говоришь, принял двойную дозу тоника? И хорошо себя чувствуешь? – скептически уточнил он. – Никакой дезориентации? Никаких слюней? Никакого шарканья?
– Нет, – Олли сделал несколько танцевальных па, чтобы доказать, как хорошо владеет ногами.
– И прошлой ночью он видел сны.
– Значит, это правда, – Алфи подпрыгнул от радости: – У него действительно иммунитет.
– Что это значит? – спросил Олли.
– Это значит, что-то внутри твоего тела защищает тебя от тоника! Пойдем, пойдем, – Алфи схватил Олли за руку и поволок в дом.
Комната Алфи напоминала нечто среднее между лабораторией сумасшедшего ученого, кабинетом врача и фабрикой роботов. Чарли заметил, как загорелись при виде всего этого глаза Олли, и понял, что его ни на секунду нельзя оставлять одного. Страшно даже подумать, что парнишка мог сделать со всеми этими приборами и препаратами.
Оттащив гостя ото всего хрупкого, ядовитого и огнеопасного, Алфи расчистил место на кровати и предложил ему сесть. Потом взял карандаш и вставил в планшет чистый листок бумаги:
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов, чтобы определить природу твоего иммунитета. Некоторые из них могут показаться слишком личными.
– Круто!
Чарли усмехнулся. Алфи нахмурился.
– Ты принимаешь какие-либо лекарства?
– Ага.
– Отлично. Какие?
– Лиловые таблетки утром, оранжевые вечером и синие перед сном.
Алфи оторвал взгляд от планшета:
– Ты знаешь, как они называются?
– Не-а.
Алфи был немного обескуражен, но не сдался:
– Хорошо. Ты когда-нибудь лежал в больнице?
– Ага.
– Из-за чего?
– В какой раз?
– Ты лежал в больнице не один раз?
– Конечно. А ты разве нет?
– Нет. Можешь назвать мне причины госпитализации?
Вопрос воодушевил Олли:
– Ну, когда мне было два, я любил прятаться в сушилке. Однажды домработница случайно включила ее, со мной внутри, и я сломал руку.
– О'кей, – Алфи сделал быструю пометку.
– Потом, когда мне было три, я проглотил кучу маленьких игрушечных пони, и, так как они не вышли естественным путем, их пришлось удалять.
– Это все? – спросил Алфи.
– Не-а. В три с половиной я съел какие-то ядовитые грибы, которые нашел во дворе. В четыре огромная собака напала на меня, когда я хотел на ней покататься. В шесть я прыгнул с парашютом с крыши, но он не раскрылся. Когда мне было семь, я хотел завести дома медузу и попытался поймать ее на пляже. В девять я попробовал себя в сварочных работах. А в прошлом году мне пришлось обратиться в отделение «скорой помощи», потому что я съел мамины шарики для ванны.
Чарли заметил, что Алфи перестал вести записи.
– А сколько тебе?
– Будет двенадцать в сентябре.
– Ты, похоже, смышленый малый.
Олли смущенно улыбнулся.
Из нескольких достоверных источников Чарли знал, что у Олли в году по всем предметам пятерки. Это была одна из причин, почему его не исключали из школы.
– Так зачем же умному одиннадцатилетнему мальчишке есть шарики для ванны? – спросил заинтригованный Алфи.
Олли пожал плечами:
– Они так потрясающе пахли, и в тот момент это показалось хорошей идеей. Мой врач говорит, что я плохо контролирую свою импульсивность. По-моему, поэтому мне и дают синие таблетки.
Алфи посмотрел на Чарли:
– Безнадежно. Невозможно выяснить, откуда у Олли иммунитет. Это может быть все что угодно: таблетки, ядовитые грибы, яд медузы, шарики для ванны.
