Она растерялась, трудно сказать, что этому было причиной: вопрос, заданный в лоб, или его взгляд.
– Убить своими руками? – после продолжительной паузы сказала она. – Не знаю. Вряд ли. Он слишком осторожен. А еще – он трус. Кате не мог сказать прямо, что бросает ее, удрал в Москву и сидел там тихо, в надежде, что они больше не встретятся. Если бы был уверен в своей безнаказанности, убил бы не задумываясь. А так…
– Ну, убивать своими руками не обязательно…
– Да, но киллер тоже представляет угрозу. Верно? И если от него не избавиться, угроза сохранится на всю жизнь.
– Хорошо. Предположим, вы правы. Но вторую жену, которая тоже внезапно исчезла, он до самоубийства не доводил. Она прекрасно себя чувствовала, была всем довольна…
– Откуда вам знать? – перебила Оксана. – Откуда кому-либо из посторонних знать, что творится в душе у человека? Если человек улыбается, это вовсе не значит, что он счастлив. Вы сыщики, вот и поищите рядом с Зориным женщину. Возможно, тогда появится причина внезапного исчезновения его жены. Может, даже не одна.
– Я бы мог согласиться с вами, но, по словам ее матери, Нелли Зорина – человек с характером. Такие не полезут в петлю из-за того, что муж завел подружку. Зачем же устранять препятствие с их пути? Голубки жили бы долго и счастливо, и о ней даже не вспоминали. Думаю, она, скорее, решила бы усложнить им жизнь.
– Не знаю. Если вы правы, значит, Зорину пришлось рискнуть.
– И нанять киллера?
Оксана пожала плечами, однако было ясно: Максима Александровича она считает мерзавцем, способным буквально на все.
Бергман поднялся и, кивнув мне, шагнул к двери. Оксана вскочила, явно не ожидая, что мы уйдем вот так сразу.
Пока мы одевались, она нервно сжимала пальцы и наконец спросила:
– Вы обещали компенсацию…
– Ничего полезного вы не сообщили, а потраченное время я оплатил.
– Ты мог бы дать ей денег, – сказала я уже в подъезде. – Видно, что она нуждается.
– Мы не благотворительная организация, – усмехнулся Бергман.
– Она тебе просто не понравилась.
– Удивительно, да? – вновь усмехнулся он.
– Она малоприятная особа, но, согласись, в ее жизни мало радости.
В машине он некоторое время сидел, не заводя мотор.
– О чем ты думаешь? – не выдержала я.
– Зорин считает, его жена жива. Мы тоже так считаем, – повернулся он ко мне. В последней фразе слышался вопрос, и я кивнула. – Но ее нет уже месяц. Приличный срок. Я имею в виду, слишком много времени она находится у похитителей, если ее действительно похитили, а Зорин молчит, боясь навредить жене.
– Он сам и устроил это похищение?
– Или похищение организовала жена, чтобы отомстить мужу.
– На бабки развести?
– Почему нет? Или отправить за решетку. Женщины в гневе на многое способны, – Бергман улыбнулся, давая понять, что данное утверждение мне не стоит принимать близко к сердцу.
– Непохоже, что ей это удалось. Он на свободе, и в ближайшее время его, как я поняла, арестовывать не собираются. Хотя ситуация неприятная, согласна. Но сама Нелли что будет делать дальше? Внезапно появится безо всяких объяснений? Ее как минимум ждет крайне неприятный разговор с матерью, а есть еще полиция.
– Некоторые женщины не думают о подобных вещах.
– Некоторые, это какие?
– Избалованные, себялюбивые, взбалмошные.
– Зорина как раз такая?
– Это нам и предстоит выяснить, а заодно узнать, не было ли у нее сердечного друга.
Я согласно кивнула. Учитывая, что случилось с его первой женой, записать Зорина в Синие Бороды легче легкого. Может, этим и решила воспользоваться вторая супруга. Однако вопрос, как она собиралась «воскреснуть», остается в силе. Впрочем, она могла найти решение этой проблемы. Но пока предпочитает числиться без вести пропавшей. А что Зорин? Он о чем-то догадывается? Или совершенно точно знает о ее планах и пытается им противостоять?
– У нас получается: либо Зорин где-то удерживает жену силой, либо она всем головы дурит, – нарушила я молчание. – Почему бы не быть третьему варианту?
– Они в сговоре? – повернулся ко мне Бергман. – А причина?
– Пока я ее не вижу.
– Что ж, мы еще в самом начале пути. Наберемся терпения и будем следовать привычной процедуре. Позвони клиентке, поговори с ней о возможных увлечениях дочери. Вдруг ей что-то известно? Матерям, бывает, доверяют все секреты.
– Я бы поставила на подруг.
– Значит, поинтересуйся подругами. Ну, и домработница. Она-то о своей хозяйке знает очень много.
– А ты чем займешься?
– Встречусь с приятелем, поинтересуюсь, как далеко полиция продвинулась в поисках. К Боровской могу тебя отвезти.
– Не надо. Я на такси. Удачи.
Я покинула машину и направилась к троллейбусной остановке. «Ягуар» Бергмана плавно тронулся с места и вскоре исчез в потоке машин.
Евдокия Семеновна на звонки не отвечала.
Я топталась на остановке, толком не зная, что делать, ехать к ней, продолжая звонить по дороге, или, обратившись к Димке за помощью, для начала поговорить с домработницей. Тут и перезвонила Боровская.
– Слушаю, – голос звучал недовольно.
Я представилась, сказала, что у нас появились вопросы, и попросила о встрече.
– Приезжайте ко мне. Адрес запомните? – Она продиктовала адрес.
Закончив разговор, я вызвала такси и вскоре уже подъезжала к дому, который не иначе как «театральным» не называли.
Монументальная «сталинка» в семь этажей, с лепниной на фасаде и сейчас выглядела исключительно респектабельно. Построили ее для работников искусства, я насчитала шесть мемориальных досок, сообщавших о годах жизни известных личностей, о которых я по большей части не слышала.
Дом стоял на площади, напротив администрации, рядом сквер. В общем, место «козырное», как любит выражаться моя подруга. Наверное, поэтому деятелей искусства незаметно вытеснили бизнесмены. Мемориальные доски им вряд ли светили, зато парковку перед домом украшали «Гелендвагены», и даже один «Роллс-Ройс», правда, старенький.
Вспомнив подругу, я вдруг загрустила. Сколько мы не виделись? Я даже не удосужилась сообщить, что вернулась.
Почему бы не позвонить прямо сейчас? Однако звонить я не стала, решив, что это подождет. И почему-то была уверена: подождет не только сегодня, но и завтра тоже. Прежние друзья в мою теперешнюю жизнь не вписывались. Я сама толком не знала почему. Муки совести имели место, но я, похоже, ничего менять не собиралась. Вот так между делом узнаешь о себе не очень-то приятные вещи.
